Я же, чтобы не демонстрировать избыточную легкость в выполнении поставленной задачи, озаботился извлечением со своей замершей в имматериуме тушки одного забавного предмета, увидев который Сейлина с трудом удержалась от улыбки.
— Гарри, что это у тебя такое?
Профессор позволила своим ученикам оставить себе добытое (естественно, после тщательной проверки безопасности). Миа уже успела похвастаться красивым прозрачным камешком, магические свойства которого еще предстояло выяснить, и теперь горела желанием выяснить, что же извлек из нереальности я. В принципе, ничего тайного в моей добыче не было, так что я продемонстрировал ей стерженек из металла, цвет которого менялся от темно-багрового до черного.
— Но что это? — Удивленно переспросила Миа, разглядывая довольно знакомый и банальный предмет, которого она никак не ожидала увидеть извлеченным из Хаоса. — Это какой-то артефакт?
— Конечно артефакт. И довольно могущественный. — Улыбнулся я девочке, перекатывая в ладони одну из самых любимых моих поделок.
— А что это такое и что он делает? — Не отставала Миа. Любопытство и желание узнать что-то новое так и светились на ее милом личике.
— Это? Это болт. Адамантовый. С левой резьбой. Он возлагается на все, чем неохота заниматься прямо сейчас.
— Болт? Всего лишь? А ты говорил — артефакт... — На лице Миа отразилось просто эпическое разочарование.
— Конечно — артефакт. Понимаешь, с проблемами во внешней реальности справиться всегда можно. Рано или поздно, так или иначе. А вот контроль собственного настроения — задача намного более сложная. «Сознание приказывает телу — и тело повинуется. Сознание приказывает себе — и встречает сопротивление».
— Даа... — Задумчиво протянула Миа. — И как этим пользуются?
— Очень просто. Вот представь: тебе приказали что-то, что делать неохота... но отказать — ты по какой-то причине не можешь. И вот ты выслушиваешь высокоумные и глубокосмысленные указания... а потом отходишь, якобы для того, что бы их исполнять... И, держа в руках этот артефакт произносишь: «кладу болт». Настроение повышается просто на глазах... особенно — если этот самый болт действительно забить.
Представив себе эту сцену, Миа прыснула. И мы отправились в больничное крыло, «навещать пострадавшего на уроке одноклассника».
Рон пострадал весьма и весьма умеренно, так что мадам Помфри уже залечила повреждения. Но поскольку наш колдомедик нечасто встречалась с поражениями Хаосом — то предпочла оставить Рона в своих владениях, чтобы пронаблюдать за его здоровьем «на всякий случай». Разумеется, тот факт, что из-за этого он не попадет на завтрашние зелья — тоже несказанно поднял настроение рыжему. Так что, вкупе с осознанием того, что он добился успеха там, где потерпели поражение столь многие — вознес самомнение шестого Уизли на недосягаемую высоту.
Все еще добрая и ответственная (несмотря на попытки перевоспитания, предпринимаемые мной) девочка Миа постаралась объяснить Рону, что этот «успех» — будет похуже многих неудач, потому как безалаберное обращение с Хаосом — опасно прежде всего для того, кто этим занимается. Разумеется, сколько-нибудь значительных успехов ей добиться не удалось: токующий мальчишка в упоении одной из немногих своих побед ее просто не слышал.
— Дай, пожалуйста. — Миа протянула мне руку. Понять ее неправильно — было решительно невозможно, и вложил в девичью ладошку свежедобытый артефакт.
— Кладу болт. — Миа взмахнула этой «волшебной палочкой» и расплылась в улыбке. — А знаешь... действительно помогает.
— А то!
Я обнял девочку за талию, и мы покинули палату, где лежал Рон, оставив гордого победителя наслаждаться мыслями о своей победе. Впрочем, еще выходя из класса, где мы занимались, я заметил, как Поверженная вернула собиравшихся уже уходить близнецов, видимо для того, чтобы объяснить им истинную природу и цену этого «невиданного достижения в учебе». Так что оставалось надеяться, что красочный громовещатель поможет вернуть потерявшего берега мальчишку в некоторые приемлемые рамки.