— Когда нас разгонят?
Поставив пустой бокал на стоявший рядом резной столик, барон хмыкнул:
— Слухи пошли, да? Типа, приперся хер с горы, ломает налаженную жизнь… Так?
— Да. Конкуренты уже сватов засылают. Типа — вместо кабаре будет торговая компания, девочек в официантки или вообще на панель.
— Вот даже как. Суки… Знаешь что, завтра утром сюда подъедут милые такие ребята, которых мне Мама Би рекомендовала. Раньше они выбивали долги и проигравшимся ноги ломали. Сейчас решили остепениться и будут в качестве вышибал и инструмента для решения разного рода спорных моментов. Потому что мы явно с новым театром многим поперек глотки встанем. Так что ты мне тихонько пальчиком ткни в уродов, кто клевету и грязь на мое честное имя решил лить, а я разберусь…
Лили подумала и кивнула. Про Маму Би слышала, уважаемая леди в антикварном бизнесе, которая не гнушалась при случае водить знакомство как с богатым городским бомондом, так и людьми самого дна. Если господин барон готов через нее вербовать головорезов для того, чтобы расчистить себе дорогу, то почему бы не помочь свести счеты с конкурентами?
— Так вот. Никого разгонять и на панель продавать я не собираюсь. Натура у меня не такая.
— Слышала. Девочки из других театров о вас очень хорошо отзывались.
— Вот видишь. А ты — “разгонять”!.. Так вот, мы только-только начинаем разворачиваться. Будет и большая труппа, и своя новая сцена. И страховка для артистов. И премии за отличную работу. Все будет. Надо лишь первые пару-тройку месяцев перетерпеть. Подъемные завтра уже все получите, заодно новые контракты. Каждый примет решение — хочет ли он работать в будущем лучшем заведении Дарры и всего побережья, или другое место поищет. Я же обещаю лишь одно: своих людей не обижаю и за них горой стою. Как и мой сын.
— Господин Школота? Который у Сколково чужие армии уничтожил?
— Именно, — гордо вздернул подбородок Мюнхгаузен. — Мой воспитанник. Моя кровь и моя школа!.. Причем не просто в землю вколотил, а еще ни одного из подданных не погубил при этом!.. Официальный приказ — своих не терять. Любые артефакты, любое оружие, любая помощь. Лишь бы люди и монстры остались целы… Умница он у меня, да…
Налив еще вина, призрак протянул девушке второй бокал и продолжил:
— Значит, театр расширим. Кабаре, цирковые представления, фокусники и все, что душе угодно. На наши премьеры народ будет штурмом пробиваться, обещаю. Нравится?
Лили пригорюнилась:
— Я рада, конечно, но меня еще на год максимум хватит. Я уже старая по местным меркам.
— Пф, нашла о чем грустить. Лучше скажи, ты всю жизнь собираешься на сцене провести? Или о чем-то большем мечтаешь?.. Хочешь, будем спектакли ставить, там ведущие роли возьмешь? Или вообще с танцами закончишь и пойдешь в качестве управляющего столь сложным организмом? Я ведь из кабаре и прочего только картинки в журналах разглядывать умею. А тут надо руку на пульсе держать… Получишь должность, зарплату, уважение. Девочек сама будешь муштровать. Новые представления придумывать. Есть куда расти и куда развернуться…
— Меня все равно в высший свет не примут, считают, что я порченная, — по щеке покатилась крохотная слезинка.
Барон насупился, встал рядом с кроватью и пророкотал:
— В меня веришь? Готова в самом деле в семью вступить, которая за тебя любого в бараний рог согнет? Но и потребует служения общим интересам без остатка!..
Уронив бокал с вином, Лили сначала отпрянула в страхе от преобразившегося и ставшего грозным призрака, но затем спустила на пол изящные ножки, оправила прозрачный пеньюар и прошептала:
— Если господин барон готов принять клятву от безродной танцовщицы, то я обещаю… Обещаю…
Обняв заплакавшую девушку, Мюнхгаузен прошептал на ушко:
— А твой сраный высший свет мы разгоним, если понадобится. Свой сделаем, новый. Тоже мне, нашла проблему. Только сыночку намекнуть, что наших обижают, тут камня на камне от закостенелых ретроградов не останется!.. Не расстраивайся, нас ждет прекрасное будущее. И самое главное, именно в наших руках построить его так, как хочется…
После того, как неизвестные мордовороты отправили в больницу мелькавших поблизости недоброжелателей, распускавших сплетни про господина барона и его театр, в городе вспомнили недавние теракты, затем пальбу в канализации и вздрогнули. Похоже, вся эта семейка предпочитала решать проблемы проверенным древним способом: нет человека, нет неприятностей. С такими бодаться — себе дороже. Умные люди сделали правильные виды и послали приглашения Мюнхгаузену на чай. Глупые же лежали на больничных койках и не отсвечивали. Так в Дарры пришел мир.