- А ты куда?
- Почему бы тебе не спросить меня об этом поближе к цели моего путешествия?
- Давай ту, что полегче, - вздохнула Нинка, - Но у меня нет денег на проезд.
- Разберемся.
Девчонки миновали перекресток и добрались до автобусной остановки хорошо известного им обеим маршрута. Нинка помогла Марьям доставить кладь, которую только Марьям могла бы счесть ручной, до родной школы, и даже поднялась с ней на четвертый этаж, где располагались спальни пансионеров.
- Ох, как у вас уютно! – восхитилась Нинка.
- Так оставайся, поживи, - с сарказмом предложила Надя Зубова.
- А можно? – с тайной надеждой спросила Нинка и тут силы изменили ей. Бессонная ночь, мерзостные домогательства отчима, презрение и недоверие в глазах матери, психиатр, санитары и побег из психушки как-то разом подступили к ее измученному сердцу. Нинка разревелась взахлеб к явному недоумению одноклассниц. Надя помчалась за водой, схватив с прикроватной тумбочки кружку, а Марьям твердой рукой встряхнула рыдающую Нинку разок, другой и безапелляционно заявила.
- Колись давай в темпе, пока здесь нет больше никого!
И Нинка мигом раскололась.
2. 21. Какие же вы талантливые дети!
2. 21. Какие же вы талантливые дети!
Математика вызвали в… правильно, в "контору". И началось!
- Ведь вы же фронтовик, участник Сталинградской битвы, коммунист…
- Ну да, там и приняли в партию. Я переводчиком при штабе служил. В боях участвовал, конечно, кто бы там мог этого избежать. Но все же не каждый день в окопах под обстрелом…
- Какое это теперь может иметь значение! Все равно это уже подвиг! Вы же советский человек! Интернационалист.
- У меня там сыновья. Если бы можно было ездить к ним, навещать и обратно возвращаться…
- Ну, это вы даже не мечтайте! Обратной дороги не будет.
- У меня там дети, парень, я их почти пять лет не видел… Мои сыновья.
- Ладно, вот ваши документы, окно – месяц. Советую поторопиться… Награды, - сотруднику КГБ эта фраза далась не без труда, в горле застряла, - Награды, сдайте…
***
- А там Моисея Семеновича из партии исключили! – принесла новость в класс Пантелеева. Ее пухленькие щечки отдышливо бугрились и крохотные бусинки глазки сверкали как глянцевые, - Он на ПМЖ в Израиль уезжает. Илона его предателем родины назвала. Так кричала, что мне аж уши заложило…
- Что?! – вскрикнула Лемешева, и выпустила из рук подрамник с натюрмортом. Художники готовились к очередному просмотру, - Врешь!
- И нисколенько не вру! Можешь и сама туда сходить, они все уже проголосовали, но еще не разошлись, кричат все как ненормальные. Директор громче всех, но кто его послушает, он ведь только кандидат. Да и кончено уже все. Кворум был, большинство «за»! Исключили…
- Кворум!!! – заорала Ленка, теряя контроль над собой, - Да кто они такие! Математика в партию в сорок втором году на Сталинградском фронте принимали. Вот те бы и исключали! Кто они такие чтобы его исключать? Они коммунисты? Да олени они ездовые, а не коммунисты! Запрягай и погоняй!
- Лемешева, заткнись! – заорал Веденеев и указал кивком на распухавшую на глазах от информации Пантелееву, - После выскажешься.
- После, Юран? А чего после-то? Прям сейчас схожу туда и выскажусь! Без купюр. Где, говоришь, Пантелеева, этот кворум твой заседает? Пойду, поднаберусь у старших товарищей ума, совести и чести, пока их эпоха не накрылась медным тазом звенящим!
Юрка заржал, а Камал побелев, как стенка, заступил Ленке дорогу и помертвевшими губами еле выговорил.
- Лена, они ничего все равно бы сделать не смогли… Это известная процедура. Все, кто уезжает на ПМЖ в капстрану…
- Да знаю я, Камаз, не наезжай! Менее тошно от того, что это известная процедура, не становится!
Пантелеева бочком по стеночке прокралась к двери, мимо бушующей Ленки, и выскользнула в коридор. Камал заметил ее маневр и мигом сообразил, к чему он приведет.
- Веденеев, не выпускай Ленку, если надо за косу к парте привяжи!
Парень выскочил в коридор вслед за Пантелеевой и немного удивился, ее уже не было видно, скрылась за поворотом в перемычку. Когда только успела! Камал перешел на бег. Доносчицу нужно было перехватить, во что бы то ни стало!