Ленка не остановилась бы сама, но ее остановили. Камал Рахматуллаев перехватил ее поперек талии, легко оторвав от земли, и вынес, как куклу из класса.
- Извините, Илона Бектемировна, она не в себе… У нее истерика!
Ленка отбивалась от Камала, но силы были уж очень не равны.
- Отпусти, Камаз, ты-то чего наехал! – закричала Ленка уже из коридора и одноклассники нервно засмеялись.
- Вы, может быть, тоже считаете, что я не права? – коброй взвилась над своими учениками Илона.
- Да, мы так считаем, - спокойно ответил Веденеев, - Раз уж вы удосужились нас спросить. Никакую родину Моисей Семенович не предавал. Это родина его предала, и напрасно она это сделала.
- Что?!!!
- Юрка прав, Илона Бектемировна. Да и вообще свобода перемещения – это одно из основополагающих прав человека, - добавил Неверов.
- Да вы вообще представляете, о чем вы говорите?
- У математика родина – небо, - сказала Лёка Андреева, и возражений против этого аргумента у Илоны не нашлось.
***
- Отпусти меня, верста ты коломенская! Справился, да?
Камал с трудом удерживал извивающуюся Ленку.
- Поставь меня на пол!
- Только не вздумай рвануть обратно! Поклянись, что не помчишься к Илоне.
- Да сто бы лет мне ее не видеть больше!
Камал осторожно поставил девчонку на пол, но, на всякий случай преградил ей обратную дорогу.
- Ну? Чего уставился?
- Ты сбесилась что ли такое Илоне говорить! Тупица! Они же любили другу друга!
- Да неужели? Ах, как романтично! Кого люблю, того и бью!
- Тебе лучше знать, - мрачно усмехнулся Камал.
- Что это мне лучше знать! – взбеленилась Ленка, - Ты на себя бы взглянул. Дон Жуан из Ламанчи! То один романтический герой воспарит, то другой высунет нос. Смесь бульдога с носорогом!
- Кто я? – рассвирепел Рахматуллаев, и Ленка мигом осознала, что пора делать ноги…
Лемешева как в детстве неслась по коридору без оглядки. Еще бы! Это только Цветаев давал ей время на то, чтобы оглянуться. Судя по звуку длинных стремительных шагов, Рахматуллаев неуклонно сокращал дистанцию между ними. Он неизбежно настиг бы ее, но тут в их забег внезапно вмешался «рефери».
Юрий Иванович пришел за час до начала занятий и направлялся себе преспокойно в кладовку, служившую в школе фондом ученических шедевров. Он намеревался просмотреть папки с композициями своих учеников, чтобы определить для них темы дипломных работ на будущий год. Впереди лето и последняя в этом классе этюдная практика. Возможно, кому-нибудь понадобится пленэр, нужно определить какой и где. И в этот миг его неторопливых размышлений, его чуть не сбила с ног летевшая невесть куда ученица.
Юрий Иванович устоял, и, мало того, поймал девчонку на лету. Рахматуллаев с трудом затормозил в одном шаге от них.
- Чего это вы вздумали в горелки играть? – удивился художник, - Камал, у тебя-то мозги вроде в наличии, чего ты за этой полоумной гоняешься?
- Отдайте ее мне, Юрий Иванович! – взмолился Камал.
- Щас прям! – радостно заулыбался художник, - Так вот я тебе ее и отдам, как же, как же! Сам лови.
- Я ее уже почти поймал! – возмутился Камал.
- Почти! – радостно согласился художник.
- Так не честно!
- Да ну? – издевательски удивился Юрий Иванович, а Ленка злорадно захихикала.
- Вы бы знали, что эта змея сделала со мной!
- Да? Интересно. Неужели что-то новое изобрела?
Ленка фыркнула и презрительно усмехнулась. Ошиблась, не рассчитала немного. Художник, увидев вытянувшуюся физиономию Камала, внезапно переменил свои планы и перекинулся на сторону парня.
- Ладно, держи, не зевай!
Камал выхватил из рук учителя нежданную добычу, перекинул как мешок с овсом через плечо и потащил под лестницу.
- Юрий Иванович! – вскрикнула до глубины души изумленная Ленка, - Вы меня предали!!!
Художник захохотал, а Камал злорадно ухмыляясь, притиснул девчонку к стенке и многообещающе изрек.
- Ну, что, Лемешева, поговорим, наконец?
***
Сквозь тонкую фанеру, вставленную вместо стекол в двустворчатую дверь пожарного выхода под лестницей, сеялись лучи яркого солнечного полудня. Столбики пылинок плясали в этих лучах. Кто-то навертел в фанере отверстия. Теперь она сеяла свет как сито муку. Наверное, дело рук кишат. То стекла били, теперь фанеру крошат. Слева дверь в подсобку в цокольном этаже. Там, за дверью худфонд школы. На стеллажах папки с акварелями и рисунками, подрамники с холстами, отдельно дипломные работы. Там собраны сливки всех просмотров. Маленький музейный фонд. Ленкиных работ там немало, а уж Рахматуллаевских вообще не счесть.