— Людей, которым можно улыбнуться душой, действительно немного… вздохнул я и почувствовал, что этой фразой вернул Зыбину в очень неприятное прошлое: она посмотрела на меня абсолютно нечитаемым взглядом, затем сжала руль так, что побелели пальцы, и… с огромным трудом заставила себя вернуться к основной теме разговора:
— Я пока не уверена, что смогу вам улыбнуться, ибо до смерти устала разочаровываться в людях, но честно постараюсь первое время не переносить на вас стереотипы отношения, заслуженные «особо кривыми зеркалами». И еще: папа говорил, что ваш путь… хм… несколько своеобразен, но я все равно считаю нужным предупредить, что в высшем свете Великого Новгорода и Рязани меня вполне заслуженно считают возмутительницей спокойствия и ниспровергательницей основ, а значит, эта «слава» неизбежно зацепит и вас!
Перед моим внутренним взором появился второй абзац руководства по развитию Дара физиков, подаренного мне Александром Всеволодовичем, и я решительно тряхнул волосами:
— Меня устраивает!
— Вы уверены? — поймав мой взгляд в зеркале заднего вида, на всякий случай переспросила она.
— Да.
— Тогда предлагаю определиться с единым стилем поведения и… перед появлением в «Алмазе» заскочить в «Гнутый бампер»!
— Не был ни там, ни там… — заявил я и решил хоть немного поднять ей настроение: — И вообще: вы командуете, а я проявляю здоровую инициативу… но только там, где без нее никак…
…Заведение, в которое мы въехали минут через двенадцать-пятнадцать после заключения своего рода договора о сотрудничестве, оказалось местом встречи самых отмороженных уличных гонщиков Рязани. Несмотря на то, что большая часть народа, обретавшихся в трехэтажном здании, стилизованном под автомастерскую, являлась либо аристократами, либо отпрысками купцов первой гильдии, к внешнему виду посетителей никто не придирался. Ибо свода правил, регламентирующих форму одежды для визитов в этот торговый центр, просто не существовало. Так что между ресторанчиками, магазинами автозапчастей, представительствами тюнинговых ателье и салонами автозвука можно было ходить хоть голышом. Ну, или ездить. К примеру, на мотоциклах.
Для «Кайзера» Зыбиной центральный проезд был узковат, поэтому она припарковала машину в подземном гараже, выдала мне женские зеркальные солнечные очки и попросила немного потерпеть. Потом первой выбралась из салона, проигнорировала восхищенный свист компании поддатых парней лет девятнадцати-двадцати, оценивших объем ее груди, дождалась, пока я последую ее примеру, «взяла на прицеп» и потащила к ближайшему лифту. И к нужному магазинчику вела увереннее некуда, не обращая внимания ни на уважительные поклоны, ни на откровенно-злобные взгляды «аборигенов». А когда втолкнула в приятный полумрак, подвела к манекену, облаченному в черно-красную «кожу» для мотоциклистов,
повелительным жестом подозвала к себе патлатого продавца и ткнула пальчиком сначала в мое плечо, а затем в рукав стильной куртки:
— Племяшу нужен этот комплект шмотья и подходящие ботинки. Шлем, «защита» и перчатки уже есть. И учтите, что мы торопимся.
Мужчину, как раз успевшего сложиться в поясном поклоне, как ветром сдуло, а «тетушка» отвела меня в небольшую примерочную, попросила начать без нее, пообещала вернуться максимум минут через десять и тоже исчезла. Что интересно, не солгала, дав о себе знать через восемь с секундами тихим стуком в закрытую дверь. Я, только-только застегнувший ремень штанов, в темпе натянул куртку, обулся, кинул взгляд на свое отражение и на миг завис, так как подсознательно ожидал увидеть себя, а не Лютобора. Потом отвис, сдвинул в сторону створку, покрутился перед «экспертом по экстерьеру» и услышал очередной командный рык:
— Отлично! Можешь не переодеваться. Собирай старое шмотье, а я пока оплачу это.
От очков избавился уже в машине, сразу после того, как Зыбина вручила мне коробочку с линзами и поинтересовалась, пользовался ли я ими когда-нибудь.