… Мою спину поглаживала мочалкой, сидя со мной в, не по-советски огромной, ванне, не просто самая сексуальная и красивая девушка, но любимая и желаемая. Я был неприлично сыт и слегка под шефе. Из всего этого реально предполагаемым с утра было лишь возможное замечание в отношении «сыт»: «Вот он, вот он – я вкусил рай при жизни!».
Переняв у нее мочалку, сдерживаясь из последних сил и поглаживая ее тело, совершенно точно, идеальных пропорций и форм – никогда я Ию не видел до этого такой, как сегодня, как сейчас: она не стеснялась, и излучая счастье, просто принадлежала мне, наполняя собой все пространство вокруг и внутри меня.
Я отнес ее на руках в спальную комнату, просто обернутую в большое полотенце, положил, не совсем вытертую, на белоснежную простынь и выключив большое освещение, повернувшись, с наслаждением рассматривал ее при слабом розовом свете торшера, не в силах оторваться от впервые нагой, с мокрыми густыми волосами, будто желтым золотом, с капельками платиновых, переливающихся всеми цветами радуги, вкраплениями. Они ниспадали по шее на грудь волнистыми потоками. Кажется, я забыл чего хотел, весь горя изнутри и буквально потеряв голову, боясь спугнуть этот миг, и наверное, перестал дышать, хотя пульс был частоты сумасшедшей. Я хотел совершить ради нее что-то грандиозное, и начал с того, что признал ее всем главным в своей жизни…
…Ночью мы почти не спали, не в силах оторваться друг от друга: то она, только заснув, просыпалась от того, что я глядел на нее, то я по той же причине чуть не вскакивал. Ее тело не переставало быть упругим, а губы зовущими…
…У меня до нее уже были женщины, но все, кроме школьной влюбленности умещались в описание несколькими словами, может потому, что между нами не пробегало никакой искры, может не мне и не им большего было не нужно. А может просто потому, что такой как она в природе более не существует. В очередной раз проснувшись, прильнув к моей груди, одной рукой еле касаясь, проводя по моим губам, а второй тихонько теребя в волосах, девушка тихо спросила:
– А кого я тебе напоминаю?… – Удивительно, ведь только минуту назад мне показалось, что она вобрала в себя описания Олеси и Гианэи[8] из когда-то двух прочитанных с наслаждением книг, пусть даже второй и фантастической, но мне и казалось, что я в сказке. Услышав эти имена, она грустно сказала:
– Олеся, какая печальная судьба…, вместо возможности быть счастливой – ранняя смерть, и почему этот дворянин ее защитить не смог…, а Гианэя, кажется тоже счастливой не стала… – Тогда я не вспомнил, как окончилась эта книга, по моему любящие друг друга расстались, а засыпая, отметил про себя, что только что проснувшаяся и без косметики, пусть и того минимума, которым она пользуется, Ия прекрасна. И она моя!..
Родственники
Проснувшись с утра от ощущения на себе приятной тяжести – Ия сидела на мне, в накинутой на голые плечи моей рубашке с погонами, не застегнутой ни на одну пуговицу. Ткань спереди, оттопыренная естественными формами, которые и не собирались за ней прятаться, а выглядывали оканчиваясь маленькими розоватыми бугорками, выгодно обрамляла притягивающую взгляд грудь, я почувствовал верх блаженства, бесконечные восторг и благодарность этой лесной фее просто за то, что она есть! В руках она держала маленький, наверное, серебряный подносик, с двумя малюсенькими чашечками кофе и только прикуренной, взятой у папы, сигаретой:
– Ты что куришь, радость моя?! Даже не смей, хочешь я брошу? Наверное не приятно целоваться с курилкой… – Она замотала головой, разметая светлые локоны по груди и рубашке, давая понять что все устраивает и ничего делать не нужно. Продолжая держать поднос и посылая воздушный поцелуй, чуть шевеля губами, тихо проронила:
– Как с тобой хорошоооооо.
Я уже не мог сдерживаться, взял у нее поднос и держа его в одной руке, поднялся чувствуя даже через простынь теплоту ее лона, обнимая свободной рукой за талию, несколько раз поцеловал, и сам для себя неожиданно спросил:
– Будешь мне женой?… – Блеснув глазами со слезинкой и поелозив на мне, освобождаясь от разделявшей нас ткани, Ия скинула рубашку и нагнулась ко мне…, ее грудь коснулась моей и я ощутил долгий, нежный и глубокий поцелуй, заставивший от наслаждения закрыть глаза и совсем откинуться назад. Почти не отнимая своих губ, она прошептала:
– Я всегда хочу быть с тобой, и мы обязательно повенчаемся. Знаешь, в тебе есть что то, что никогда не отпустит – мы всегда будем вместе и всегда будем счастливы…, пока живы. Мама так сказала, а она никогда не ошибается… – Ее поцелуи, соленые от слез, упавших на губы, прожигали не только тело, но и душу насквозь…, и казалось оставляли ощутимые приятные метки в местах прикосновения, но эти слезы были потоком радости.