— Будет он жить или умрет, — заявил виконт, когда доктор ушел, — это не меняет наших планов. Мы должны действовать. — И он еще раз повторил вкратце то, о чем шла речь до прихода доктора: — Если бы удалось скрыть доказательства измены, которую отец затевал на пару с Кэриллом, я мог бы уговорить лорда Картерета прекратить судебное разбирательство, на котором настаивает правительство, и в таком случае нам нечего бояться конфискации.
— Но если бы он умер, — хладнокровно заявила графиня так, словно лорд Остермор был ей совершенно чужим человеком, — то этой опасности вовсе не существовало. Они не смогли бы взыскать убытки с мертвеца.
Ротерби покачал головой.
— Вы не правы, мадам, — сказал он. — Они могут взыскать долги с его наследников и конфисковать поместье. Именно так и поступили с канцлером Крэггзом, хотя он и застрелился.
Графиня подняла свое худощавое лицо и посмотрела сыну в глаза.
— Ты и впрямь рассчитываешь на то, что лорд Картерет станет с тобой разговаривать?
— Да, если я сумею дать ему неопровержимые доказательства того, что заговор действительно существует и что сторонники Стюарта готовят восстание. Доказательства, которых хватит, чтобы лорд Картерет и правительство решили заплатить ту ничтожную цену, о которой я прошу — прекратить преследовать моего отца за сотрудничество с Южноморской компанией.
— Но это может еще ухудшить его положение, Чарлз, если он выживет.
— Эй, матушка, ну что вы все твердите одно и то же? Я вовсе не такой дурак, как вам кажется! — воскликнул Ротерби. — Второе условие, которое я намерен поставить — неприкосновенность отца. Как только раскроется заговор, жертв будет с избытком. Они могут начать хотя бы с этого шута Кэрилла, который и затеял свару.
Леди Остермор сидела, задумчиво глядя в залитый солнцем сад, где легкий ветер раскачивал ветви деревьев.
— Где-то в его столе, — сказала она, — спрятан тайник. Если у него есть документы, которые им нужны, то они, конечно, лежат там. Может быть, ты их поищешь?
Виконт мрачно усмехнулся.
— Я уже видел их, — ответил он.
— Как? — возбужденно воскликнула графиня. — Ты взял бумаги?
— Нет. Но я отправил за ними человека, более опытного в таких делах; к тому же, у него по счастливой случайности оказался ордер. Это агент министра.
Ее светлость выпрямилась.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Не нужно волноваться, — успокоил ее Ротерби. — Этот человек, некто Грин, находится у меня на жалованье — так же, как и у министра. Ему куда выгоднее действовать в моих интересах. Грин — жадный, корыстный пес, готовый загонять и травить дичь, лишь бы за это хорошо платили. К тому же, он готов пожертвовать своим ухом, только бы упечь Кэрилла на виселицу. Я пообещал ему это, а также тысячу фунтов, если нам удастся избежать конфискации поместья.
Миледи смотрела на Ротерби глазами, в которых читались удивление и ужас.
— Ему можно доверять? — задыхаясь, спросила она.
Виконт негромко рассмеялся.
— Можно, ведь ему обещана тысяча фунтов. Как только мистер Грин услышал об обвинении, предъявленном моему отцу, он устроил так, чтобы именно ему поручили арестовать графа. Получив ордер, он первым делом пришел ко мне и все рассказал. За тысячу фунтов я купил его со всеми потрохами. Я велел мистеру Грину отыскать не только доказательства того, что мой отец получал неправедные доходы, но также и бумага, свидетельствующие о его связи с якобитским заговором, в который его втянул наш приятель Кэрилл. Именно этим Грин сейчас и занимается. Закончив обыск, он сообщит мне о результатах.
Графиня медленно, задумчиво кивнула.
— Ты все предусмотрел, Чарлз, — похвалила она сына. — Если твой отец выживет, будет совсем нетрудно…
Внезапно она замолчала и обернулась; Ротерби тоже поднял глаза и поспешно отошел от окна.
Дверь спальни распахнулась, и оттуда вышел сэр Джеймс, бледный и взволнованный.
— Мадам… Ваша светлость… Господи боже мой! — Его губы тряслись, руки выделывали какие-то невероятные жесты.
Графиня поднялась на ноги, приняв надменную, суровую позу. Виконт нахмурился. Взглянув на него, сэр Джеймс испуганно попятился, всем своим видом выражая величайшую скорбь.