ПЕТР. Ладно, хватит! И так уже голова беременная!
ВАСИЛИСА. Ну что, кто тост?..
ПЕТР. (лениво раскинувшись) Жизнь под солнцем течет не вполне
Так, как хотелось бы этого мне…
Ладно, мудрец говорит, все равно.
Вот он, стакан. Наливайте вино.
ВАСИЛИСА. Что это на тебя такой депресняк покатил?
СТЕПАНИДА. Покушай салатику, закуси…
ПЕТР. Да не хочу я…
СТЕПАНИДА. (свекрови) Может, хоть ты?..
ВАСИЛИСА. Ты, масса, салатику хочешь? Нет, она шепчет надо худеть…
СТЕПАНИДА. Куда тебе худеть? Ты и так худая!.. Мужики любят полных…
ВАСИЛИСА. Кого-то, может, и любят, не знаю…
СТЕПАНИДА. Чего тебе жаловаться-то? Сидишь тут без делов, а у него бизнес. Он ведь шкурою своею собственной рискует всякий раз…
ПЕТР. Да, работа тяжелая… Даже для меня, с моим крепким телом и сильными руками… Не работа — пердячий пар…
ВАСИЛИСА. Работа? А кто сегодня самогон гнал целый день? Вся халупа провоняла. Тебе-то самому не стыдно за себя?
ПЕТР. Чего это мне должно быть стыдно?
ВАСИЛИСА. Как чего? Ведь ты же сам говоришь, что никто! Ты — грязь под ногтями! А все твои подельники-компаньоны в люди повылазили, вон и Царапкин вознесся — полгорода под себя подмял…
ПЕТР. А ты, Гнида Ивановна, свою линию гнешь, ой гнешь!
ЗИНА. (качая головой) Опять…
ВАСИЛИСА. Петюша! Как не гнуть? Неделю сидим без бабок, живем на семечкины деньги, — позор какой! — а тебе кальмаров подавай!
ПЕТР. Нет денег на финскую стенку — купи себе шведскую! Поняла?
ВАСИЛИСА. Что он знает-то! Что знает! А я — другое… Одни с годами все умней, одни (показывает на мужа) становятся лишь старше…
ПЕТР. Вот ведь кляча какая! В день, можно сказать, рождения, и такое…
ВАСИЛИСА. Я тебя, конечно, того… ценю, ну там уважаю… Наверно, просто потому, что ты часть того, что со мною было, но, сказать честно, хорошего со мной, да ты и сам это знаешь, не было ничего…
ПЕТР. Как это не было, как? А помнишь, прошлой весной мы пошли собирать с тобой подснежники, дома были гости, и мы прямо там… Лежали на поляне, кругом цветы, сверху небо, без единой тучки, и казалось, весь мир открыт, как это небо, и все еще только начинается… Так мы же вернулись домой с пустыми руками, не сорвав ни одного цветочка…
СТАС. В «Похотливой плоти», там тоже, как на природе, показывали…
СТЕПАНИДА. Стасик, как не стыдно, какая плоть в твоем возрасте?
ВАСИЛИСА. (мужу) Ты не тот, да и я уже другая…
ПЕТР. Да я в самом соке! Еще все впереди! Все изменится…
ВАСИЛИСА. (поет на мотив старой эстрадной песни) Все еще впереди — надейся и жди!
ПЕТР. Нет, серьезно, я в самом соку!
ВАСИЛИСА. Ты в полном хопре!
ПЕТР. Стриги базар-то!
ВАСИЛИСА. Вот и выходит: сколько волка не корми, у оленя все равно больше…
ЗИНА. (вставая) Нет, я больше не могу! Я не хочу здесь с вами… Без конца ругань, без конца… Вы мне обещали квартиру. Отдельную. Без вас. Мне ничего не надо. Я хочу одна…
ВАСИЛИСА. Какая тебе еще квартира? Отец обещал, да и то, когда подрастешь. Сама ищи жениха с жилплощадью…
ЗИНА. Ну и найду!.. Лишь бы не с вами, а то эти вечные склоки… Без конца ругань, без конца…
ПЕТР. Квартиру ей, да на какие шиши?
ЗИНА. Да ну вас на фиг!
ПЕТР. Ну и иди, гуляй! Может, чего и нагуляешь!
ЗИНА выходит в прихожую. Громко хлопает дверь.
Да я вовсе не ребенка имел в виду!
СТАС. Ничего себе, сказал я себе!
СТЕПАНИДА. Иди догони ее!
СТАС. Я что, рыжий, что ли?
СТЕПАНИДА. Стасик, я кому сказала?
СТАС. Да вы ее загрузили за полчаса! А говорили: день варения, в квадрате семьи, соберемся, поговорим по душам, зависнем, будут бабки, про прежнее забудем, новую жизнь начнем… Где там!
ПЕТР. Бабки будут — я обещаю… Слово джентльмена… А кто виноват, что конторы снаружи вроде все солидные, доска там, я не знаю, из чистого мрамора, офисная мебель со всякими там прибамбасами, а внутрях, оказывается, «Рога и копыта»… Ох и дурят нашего брата, ох и дурят!..
ВАСИЛИСА. Она ведь тебе поверила — про эту твою квартиру… Сам виноват — наговорил, дезориентируешь ее, а ей ведь надо жениха с жилплощадью искать — говорят, щас много таких…