Выбрать главу

— Может, двинуть ему пару раз для понятливости? — хмуро предложил тот, что был у него за спиной.

Сэр Доудсен улыбнулся и сжал в пальцах трость.

— Верите ли, господа, я как раз шел и размышлял о пользе физических упражнений. Да что там — праздно размышлял! Можно сказать, я обращался к всевышнему, чтобы он ниспослал мне душевных сил, дабы я свои желания привел в исполнение. Но я и не думал, что небесная канцелярия работает так споро. Честное слово, они там не мешкают!

— Нет, я так больше не могу! — взревел еще один его невидимый собеседник и, угрожающе рыкнув, кинулся на него из темноты.

Надо ли говорить, что молодые аристократы, прошедшие закалку в борьбе с весьма прыткими полисменами на вечеринках после университетских соревнований по гребле, могут отразить атаку типов, поджидающих их в темной арке. Александр уверенно ткнул тростью за спину.

Первый нападающий охнул и отлетел в сторону, держась за ушибленный лоб. Для троих оставшихся это послужило сигналом к атаке.

— Ах, ты так, паскуда! Вот тебе! — зычно выкрикнул тот, что был перед ним справа. В этот момент он походил на старшего лейтенанта королевских войск, взобравшегося на край окопа и призывающего вверенный ему отряд нестись на противника.

В следующую секунду он подал личный пример. За ним последовали и другие. Александр едва увернулся от огромного кулака, нацеленного ему в ухо, затем присел, избавив себя от чувствительного удара в левое ребро. Судя по воплю, удар этот достался кому-то из компаньонов нападавшего. Снизу молодой аристократ поддел тростью чью-то голень, и ее счастливый обладатель опрокинулся на спину. Сэр Доудсен завершил маневр точным ударом набалдашника ему промеж глаз. С остальными он церемониться не стал, поскольку в желтом свете фонаря коротко блеснула сталь, что свидетельствовало о том, что противник решил применить холодное оружие. Чтобы дело не дошло до тяжких ранений, Александр уложил их ударом трости рядом с товарищем.

Нож отлетел в сторону и звякнул о стену арки где-то в темноте. Четвертый, тот самый, который первым испытал на себе особенности трости сэра Доудсена, отлепился от стены, все еще прикрывая ушиб на лбу. Из-под пальцев его струилась кровь.

— Вам необходимо обратиться к врачу, — заботливо посоветовал ему аристократ.

— Поговори мне! — злобно отозвался тот и покосился на вяло шевелящихся на асфальте коллег. — Слышь, ты, недоумок. Мы ведь предупредить тебя хотели. Встанешь поперек Бессмертному, схлопочешь пулю.

— Вы уверены, что я не должен вызвать вам «Скорую помощь»? — настаивал Александр.

— Ты чо, совсем придурок или косишь под него? — Говоривший болезненно скривился. — В следующий раз тебя хлопнут под этой аркой, и все дела. У нас так делается — Простите, а стрелять не вы будете? — осведомился сэр Доудсен, разглядывая собеседника.

— А что? — с вызовом взревел тот.

— Если это будет кто-то из вас, то я спокоен.

— Не стоит тебе быть таким спокойным, недоносок.

Стрелять будет профи!

— И что я должен сделать, чтобы этого не произошло? — холодно поинтересовался потомок Доудсенов.

— Отдать Бессмертному то, что он попросит.

— А вы уверены, что у меня есть то, что он намеревается попросить?

— Будь спок! — заверил его приверженец интересов Бессмертного. — Тебе же лучше будет. Не ерепенься!

— Для начала я хотел бы услышать эти притязания.

А потом обдумать…

— Услышишь, — пообещал тот, — а теперь вали отсюда, а то меня щас стошнит.

— Вы справитесь без меня?

— Проваливай, — из последних сил проскрипел нападавший. — И без тебя гадостно.

Сэру Доудсену осталось лишь пожать плечами и удалиться. В конце концов, насильно навязанная помощь — это хуже, чем бездействие.

* * *

В то самое время, когда, по описаниям Дж. Росмонда, «солнечный лучик коснулся клювика сонной малиновки», в дверь квартиры сэра Доудсена настойчиво позвонили. Памятуя о ночной встрече, молодой аристократ по пути в прихожую не забыл захватить с собой трость. Перед тем как открыть замок, он протер глаза, встал так, чтобы входящий не мог его узреть в первую секунду своего визита, и наконец отворил засовы.

— Эй, друг! — радостно позвал его знакомый голос и тут же перешел на виноватый бубнеж:

— Прости, что так рано. И что без приглашения, но дело у меня к тебе крайне важное. Просто-таки речь идет о чести и достоинстве.

А значит, о жизни и смерти.

— Кого? — Молодой аристократ выглянул из-за двери.

— Ну как кого? — Борис сверкнул лысиной, от которой солнечный луч, еще недавно, по утверждению Дж. Росмонда, ласкал клювик малиновки, и переступил через порог. — Варфоломея, конечно!

— Не понимаю. — Александр закрыл за ним дверь и жестом пригласил в гостиную.

Следуя за гостем, он на ходу запахнул халат:

— Простите, я не был готов к визиту.

Тот покосился на него, промямлил: «Ах да… Ну, ничего, ничего» — и, плюхнувшись в кресло, с мольбой воззрился на хозяина жилища:

— Ты единственный, к кому я могу обратиться. Понимаю, что моя просьба тебя удивит, а может быть, даже ошеломит…

— Хотите попросить меня взорвать Тауэр?

— Нет! — округлил глаза Борис. — Что ты! Даже в мыслях не имел!

— Странно, — задумчиво проговорил аристократ, присаживаясь на диван, — но с некоторых пор мне кажется что каждый второй намеревается меня просить именно об этом.

— Тебе нужно поменять знакомых, — со знанием дела посоветовал ему кошатник.

— Н-да… Я бы на вашем месте то же самое сказал…

Впрочем, что у вас ко мне? — Он вскинул на него сонные глаза.

Борис сцепил пальцы в замок и всхлипнул:

— Дело чрезвычайной важности. Ты, конечно, помнишь, что на музыкальном вечере ты представил меня миссис Харингтон — этой чудной женщине, с которой мы столь быстро нашли общий язык.

— О да! — сдержав эмоции относительно «чудной», воскликнул Александр.

— Веришь ли, но она прониклась моей проблемой.

Согласись, ведь не каждый кот шевелит ушками перед осадками. Эта милая дама…

Сэр Доудсен сделал над собой усилие. Тело его свела судорога.

— ..эта-милая дама, — залился соловьем Борис, — очень впечатлилась. Она считает, что в организме Варфоломея идут какие-то глубинные процессы. Может быть, даже связанные с расстройствами психологического характера. И тут разобраться может только настоящий гений. Доктор номер один. Сэр Деррик Уинсли, — с восхищенным придыханием закончил он.

— Но моя мать… — хотел было оправдаться потомок Доудсенов, у которого проблемы огромного котяры начисто вылетели из головы.

Однако владелец Варфоломея замахал руками:

— Нет-нет… Мадам Харингтон была настолько любезна, что уже договорилась со светилом о приеме. Он согласился осмотреть его в доме у Харингтонов.

— Вот как? — Александр вскинул бровь, что свидетельствовало о крайней степени удивления. Ведь настоящие аристократы вскидывают бровь лишь в особых случаях.

Например, увидев перед собой цунами.

— Именно, — с нервозной радостью улыбнулся Борис.

Из чего сэр Доудсен сделал вывод, что кошатника что-то сильно беспокоит. Впрочем, тот не стал его томить, а выложил всю информацию сразу:

— Харингтоны — старинное аристократическое семейство. А я, как ты, наверное, заметил, совершенно не владею манерами. Другими словами, я мужлан. И не отрицай, я знаю — это так! — Заметив протест в глазах собеседника, он снова замахал на него руками:

— Я никогда не общался со знатью, я не знаю, как говорить, я даже есть толком не умею. Вернее, мне не составит труда пропихнуть кусок мяса в глотку. Но я не могу это воспроизвести согласно этикету. А ведь в старинных английских семействах этому придают огромное значение. И я опасаюсь, что на обеде облажаюсь…

— Чего вы опасаетесь? — не понял сэр Доудсен.

— Ну, попаду в неудобное положение. Схвачу не ту вилку, к примеру, или вытру ботинок салфеткой. Со мной всякое может быть. Представляешь реакцию благороднейшей леди Харингтон на мой проступок?