Меня укололо. Были бы руки развязаны, ухватил бы её за горло.
— Моя жена? Что ты знаешь о ней?
— А дочка? — словно не слыша меня, промурлыкала Белая. — У неё, наверное, зубки ещё молочные. Такая крохотуля. Когда она подрастёт, ты отдашь её примасу?
В голове взорвалась бомба. Ярость рванулась наружу, я вскочил, но связанные ноги не смогли уравновесить тело, и я плашмя рухнул на пол. Белая откинула голову и засмеялась.
— Какой же ты глупый, Дон. Какой ты глупый. Совсем не умеешь контролировать силу.
Она поставила кувшин возле моей головы.
— Захочешь пить, здесь осталось немного. А это, — она положила рядом мой планшет, — если захочешь почитать. Там есть интересное сообщение о твоей семейке. Правда, он разрядился, но тебя же это не остановит, да? Будет жаль, если ты его не прочтёшь.
— Тварь… — процедил я.
— Отдыхай, милый. Утром навещу тебя.
Ярость, ненависть — всё это вернулось. Но впустую. Тело связано. С чего я вдруг решил, что наногранды помогут развязать верёвки? Зря старался. Твари сидят у столбов и ничего не могут сделать с цепями, а у них и с силой, и с яростью намного лучше, чем у меня.
Снова раздалось шуршание. Я лежал лицом в пол, и не мог видеть вошедшего. Шаги осторожные, почти неслышимые. Это точно не Андрес. Примас? Он не ходит, а скользит над землёй. Чего ему нужно? Тоже будет надсмехаться? Хотя это не в его привычке.
Перед глазами возникли когтистые ступни, раздался знакомый вздох. Лизун?! Что тут делает эта вечно голодная тварь? Я для него еда, а в данный момент беспомощная еда. Яйца мне завтра отрежут? Да я не доживу до завтра, этот мутант меня обгложет.
Я заелозил по полу.
— Уйди мразь… Уйди! Эй, кто-нибудь! Андрес! Будь ты проклят…
Лизун деловито запыхтел, склонился, впился зубами в запястье. Сердце вздрогнуло, и одновременно лопнули верёвки. Руки освободились, я оттолкнулся от пола и перекатился к стене. Пошарил вокруг себя, ничего не нашёл, сжал кулаки.
— Уйди тварь!
Мысль заработала с увеличенной скоростью. Лизун в трёх шагах. Если прыгнет, можно снова перекатиться, либо ударить его связанными ногами, надо только сменить позу, так будет удобнее. Стоп! У меня же нож!
Я нащупал на бедре рукоять ножа. Андрес не удосужился забрать его, когда уходил. И плащ тоже оставил. У меня теперь и сила, и нож, и… Одним движением я взрезал верёвки на ногах, и уже медленно поднялся на колено, не сводя с лизуна глаз. Тварь сидела смирно. Сейчас я мог убить её. Легко! Но говорят, убить лизуна плохая примета.
Я придвинулся ближе, протянул руку к планшету.
— Я его заберу, хорошо? Это моё. Личное. Понимаешь?
Лизун не реагировал. Совершенно милая, безобидная мордашка. Подумаешь, клыки в палец. Зато глаза добрые. Натурально шимпанзе.
Я обернулся к выходу. Никого. На улице давно колыхались сумерки. Дождаться полной темноты и валить из миссии. Оставаться здесь верх безумия. Я мечтал переформатировать сознание Андреса… Какое там. Всё давно переформатировано. Теперь только бежать, и бежать быстрее, пока кто-нибудь вновь не решил проверить, как там будущий кастрат поживает. Лишь бы стемнело скорее.
Лизун взобрался на нары и свернулся калачиком, поглядывая на меня из-под руки. Вёл он себя более чем по хозяйски, это его пещера, и он не пообедать мной хотел, а просто освободил, чтобы я ушёл. И я уйду, вот только дождусь, когда стемнеет.
Я снова повернулся к выходу, и едва не выругался: для меня сейчас любая темнота — сумерки! Надо уходить немедленно. Подошёл к порогу, выглянул наружу. Видимость не как днём, но всё же разглядел столбы, озеро, но главное — блокпост и охранников. Это моя единственная преграда к свободе. Обойти их не сложно, достаточно держаться стены, но если они вдруг заметят движение на тропе, то не задумываясь всадят мне в спину заряд из крупнокалиберного пулемёта.
Так не пойдёт. Сначала надо разобраться с охраной.
Я вышел из кельи и быстрым шагом направился к блокпосту. Наглость города берёт. Я шёл открыто, не прячась, значит, камня за пазухой не держу. Оба охранника поднялись, один невзначай коснулся пальцами вил.
— Брат Дон? Говорили, у тебя завтра посвящение?
— Так и есть, — кивнул я.
До блокпоста оставалось шагов тридцать. Слишком далеко, чтобы действовать. Если я сейчас проявлю враждебность, наногранды в крови охранников начнут возбуждаться, а моё появление и без того насторожило их. Не уверен, что готов драться с двумя готовыми к бою миссионерами.
— Тебе нужно вернуться в келью.
— В келье душно, а вечер такой хороший. Решил прогуляться. Это ведь не запрещено.