Весь поединок занял секунд пять. Примас посмотрел на меня с превосходством, дескать, вот на что способны мои ученики. Но на меня этот театр впечатления не произвёл.
— А против ружья он так сможет? — спросил я.
Братьев-миссионеров Бачиа и Сизого мы с Рыжиком положили не имея никакой боевой подготовки. Их убиенные тушки должно быть уже доели твари. Но я снова побоялся сказать лишнего. Не буди лихо пока оно тихо.
— Ружьё не всегда может оказаться под рукой, — назидательно проговорил примас. — Или могут закончиться боеприпасы. Что ты тогда будешь делать?
Да, с этой стороны он прав, и шоу Мозгоклюя это доказывает. А с навыками, которые продемонстрировал Андрес, есть шанс как минимум отбиться от пары назойливых язычников. А то и от багета.
— Не поспоришь. А я смогу так же?
Примас жестом подозвал Андреса и кивнул на меня:
— Сын мой, прими под свою руку этого послушника. Постарайся вылепить из него достойного последователя Великого Невидимого.
— Как скажешь, отец.
Примас благословил его и направился в сторону пещер, а миссионер повернулся ко мне. Лет тридцать, как и я, но ниже на полголовы и уже в плечах. Костяшки на пальцах сбиты и превратились в сплошные мозоли. Смуглый, но это от постоянного нахождения на солнце, хотя в чертах лица присутствовало что-то азиатское, как и у многих в миссии. На голой груди несколько шрамов, один достаточно глубокий, не иначе багет постарался. Взгляд жёсткий, бойцовский; под этим взглядом я почувствовал себя слабым.
— Единоборствами заниматься доводилось? — спросил он.
— Нет.
— Жаль. Было бы проще. Что предпочитаешь: вилы или нож?
— А в чём разница?
— Вилы длиннее.
— Сам мерил?
— Язык у тебя злой, но примасу ты нравишься, не хочу его расстраивать, а то бы сломал тебе пару рёбер.
— Что ж вам мои рёбра покоя не дают?
— Уже ломали?
Мы оба засмеялись, и это послужило катализатором. Я почувствовал уважение к этому миссионеру. Он, конечно, не друг, но уже и не враг.
Андрес взял вилы, сделал несколько показательных разворотов, демонстрируя их боевую суть.
— Объясняю разницу, — он ничуть не задохнулся, дышал легко и ровно. — Не смейся, но вилы действительно длиннее, и имеют два зуба. Наш оружейник делает их из пальцев багета, поэтому они легко пробивают шкуру любого изменённого. С таким оружием легче получить первичные навыки, а новичок чувствует себя спокойно и уверенно. Однако не все из них доживают до той поры, когда начинают понимать, что длина не является преимуществом, а самоуверенность — первый шаг к поражению. А вот нож учит точно рассчитывать каждый удар, и надеяться не только на него, но и на себя. Кроме того, у него есть ещё одно неоспоримое достоинство: при необходимости его легко спрятать. Что выберешь?
— А примас чем пользуется?
— Ножом.
— Тогда и я ножом.
— Правильный выбор. Пойдем, подберём тебе оружие.
Андрес отвёл меня в местный арсенал. Такая же пещера, как остальные. У входа под набольшим навесом стоял верстак, над ним склонился тучный мужчина в шортах, и вытачивал напильником заготовку ножа. Сильно пахло хвоей и ещё чем-то пряным.
Гвоздикой!
Я отпрянул назад, прикрывая ладонью рот и нос.
— Реакция верная, — похлопал меня по плечу Андрес. — Но бояться нечего, здесь чистой пыльцы нет. Так пахнет клей. Брат Гудвин, — он кивком указал на толстяка, — использует его для сварки деталей. Брат, покажи свою работу.
Толстяк посмотрел на нас сквозь сильный прищур, вытер руки ветошью и пробасил:
— Вечно ты не ко времени, приор Андрес… Ладно, идёмте.
Он провёл нас вглубь кельи. Вдоль стены стояли стойки с оружием: калаши, ружья, винтовки Мосина, ППШ. В специально вырубленных горизонтальных нишах лежали магазины, вскрытые цинки, инструменты, детали, патроны россыпью. Среди хлама я увидел несколько ножей. Гудвин выбрал один, вынул из ножен и повертел в пальцах.
— Этот тебе подойдёт. Ты крупный, пальцы длинные, в самый раз будет. Лезвие двадцать четыре сантиметра, ширина пять, обоюдоострый, так что можешь хоть колоть, хоть рубить, хоть вспарывать. Слышал про Самсонова[1]? Вот это мастер был. Я, конечно, по-евойному не умею, но стараюсь, а уж формой очень похоже. Любого изменённого завалишь, если знать, куда бить, а уж человека и вовсе пополам разрубишь. И балансировка — глянь…