— К чему ты это? — фыркнул Харитон.
— Да к тому, что если кто-то вздумает зубы скалить и приказы мои игнорировать, я его под катки положу, а на место заряжающего кого-нибудь другого возьму. Я ответил на твой вопрос?
Харитон промолчал, но угрозу оценил и фыркать перестал.
С Шумом всё было проще. Гук не зря рекомендовал его. Дельный мужик. Он вынул пулемёт из маски, разобрал, вычистил, снова собрал и установил на место. Примерился к оптическому прицелу, вставил ленту. Осталось передёрнуть затвор, и можно бить на поражение.
Пока разбирались с имуществом и обязанностями, стемнело. Желатин продолжал возиться с мотором, Шум и Харитон разожгли костерок, вытащили из бардачка немецкую каску, налили в неё воды и поставили на огонь. Покрошили листья, добавили горсть риса, вскрыли банку тушёнки. Неплохое блюдо получится, наверное. Солдатский кулеш с крапивницей.
Я сидел на башне, вглядывался в склоны оврага. Где-то на периферии возникло ощущение чужого присутствия, но тут же пропало. Скорее всего, пёсо. На него и лизуна интуиция реагировала спокойно, изображая всего лишь лёгкий дискомфорт. Оно и понятно, с пёсо я справлюсь голыми руками, даже если прискачет целая стая. Они, конечно, вёрткие, и нападают, повинуясь былому собачьему инстинкту, всей сворой, но если им показать собственную звериную сущность, то они и не нападут вовсе. А лизуны вообще не опасны… Матрос говорил, они телепаты, контролируют разум всех прочих тварей, на людей не покушаются, хотя случайно поранить могут, всё-таки мутанты, и когти у них заточены не по-детски…
Плечи свело судорогой — и уже почти забытый липкий ужас из катакомб начал обволакивать сознание.
— Все в танк, — стараясь сдерживать дрожь в голосе, прохрипел я.
— Тут всего ничего осталось, — увлечённый работой проговорил Желатин. — Ща пару винтиков подкручу и…
Он вёл себя спокойно. Всё верно, обычные люди этот ужас не чувствуют, он предназначался только мне.
— В танк! — прорычал я, запрыгнул внутрь через командирскую башенку и с грохотом захлопнул обе створки люка.
Ни Шум, ни Харитон не стали ждать объяснений и, позабыв про ужин, бросились к танку. Люди, привыкшие жить на диких Территориях, сначала ищут укрытие и лишь потом задают вопросы, так шансов выжить больше. Желатин замялся. Вся его жизнь прошла в относительной безопасности Загона, либо внутри защитных стен внешних постов, отсюда некоторая безалаберность в действиях. Однако увидев, как лезут на броню, отталкивая друг друга, Шум и Харитон, бросил инструмент и прыгнул вслед за ними.
Несколько минут ничего не происходило. Я молчал, вглядываясь в смотровые щели командирской башенки и прислушиваясь к ощущениям. Ужас приближался и становился осязаемым. Я не видел его, но мог пощупать. Лицо стало мокрым от пота, по коже бежали мурашки.
Лёгкий стук по пустой бочке — дзинь! Словно чем-то железным ударили. Но не сильно. Хрустнула ветка, зашуршали листья.
Возле танка кто-то ходил.
Один.
Вроде бы остановился возле костра. Послышалось пыхтение, потом снова звон — каска с кашей покатилась по земле.
Дыхание стало прерывистым и хриплым, словно у простуженного. Твою мать, что ж ты всё ходишь, что ж не успокоишься никак? Если я потревожил тебя в катакомбах… Ну прости, не нарочно. Это зайцы меня туда зафигачили, им ты уже отомстил. А я не виноват. Успокойся. Уйди!
Ужас обошёл панцер по кругу и начал отступать. Он как будто услышал мои мысли и ответил: да. Что «да»? Что я не виноват, или что корень проблемы в этих косоглазых животных, которых он потом пошинковал на бефстроганов?
Тишина. Видимо, одного ответа вполне достаточно. Надеюсь, он больше никогда не припрётся.
— Ушёл.
Я открыл створки, и глубоко вдохнул холодного ночного воздуха. Вытер лицо ладонью, снова вдохнул.
— Кто там был? — спросил Желатин.
— Без понятия. Как-то у меня не возникло желания здороваться с ним и выяснять, кто он и откуда.
Следом за мной из танка выбрался Шум. Он подошёл к теплящемуся ещё костерку, поднял опрокинутую каску.
— Сука, ужин испортил. Ладно бы сам сожрал или с собой унёс, а то на землю вывалил.
— Это не тварь, — покачал головой Желатин.
— А кто тогда?
— Проводник, — уверенно заявил водила. — Только проводники могут ночами по Развалу в одиночку шастать.
— Ага, и сосать кровь лысых упырёнышей вроде тебя, — хмыкнул Шум.
— Зря смеёшься. Я знаю, что говорю. Я с проводниками сталкивался вот как с тобой сейчас.
— И чем они от прочих людей отличаются?
— Чем? Да почти ничем. На вид такие же. Только внутри — твари.
— Ты вскрывал их что ли?