Наверное, она сейчас снова съездит мне по роже. Последние два дня мы только и делаем, что цепляемся друг к другу из-за всякой фигни. Даже секс не помог, скорее, навредил. Хотя ещё одна ночь может и…
— Поняла тебя, — Алиса улыбнулась и протянула руку. — Мир? Обещаю больше с тобой не бодаться, по крайней мере сегодня. И завтра.
Два дня… Сомневаюсь, что она выдержит так долго, но попробовать можно.
— Мир.
Я положил на стол револьвер.
— Вооружайся. Только сделай одолжение: без моего приказа никаких телодвижений. Выберемся из этой клоаки, можешь опять взвалить на себя роль начальницы, но до тех пор главный я.
По выражению лица Алисы не сложно было догадаться, что она думает обо мне, как о главном. Но тем не менее она послушно кивнула.
— Как скажешь, Дон. Каков твой первый приказ?
Я ещё раз посмотрел на часы. Время подошло к девяти, сумерки вот-вот нагрянут. Темнота мой союзник, я вижу в ней не хуже кошки, чего нельзя сказать о квартирантах. Вряд ли кто-то из них под дозой. Гвоздь был слишком жаден, чтобы делиться с другими нанограндами, а про тепловизоры они и слыхом не слыхивали. Когда я просчитывал план освобождения Алисы, именно на это делал упор: сумерки и отсутствие ночного слежения у квартирантов.
— Здесь перекусить есть чем?
— Там у Гвоздя кухня. Выбор продуктов так себе, но для изголодавшегося командира сойдёт.
— Тогда предлагаю подкрепиться.
Алиса показала, где находится холодильник. Выбор и в самом деле оказался не ресторанный. Никаких тебе пармезанов, фуагров и прочих деликатесов, поэтому я удовольствовался десятком сырых яиц, несколькими кусками плохо прожаренного мяса и свежим огурцом. Запил водой. В отделении на дверке стояла початая бутылка водки, но к ней я прикасаться не стал. Алиса ограничилась плиткой шоколада.
Перекусив, направились к лифту. Я подхватил автомат, снял с предохранителя. Запоздало укорил себя, что не спросил Гвоздя про охрану на крыше. Сколько там человек: двое, трое, двадцать? Сколько выходов, какая периодичность смены постов?
Алиса нажала кнопку четвёртого этажа, площадка дёрнулась и поползла вверх. Проезжая мимо третьего этажа, столкнулись взглядами с бойцом возле зарешёченной двери. Сквозь решётку были видны сложенные цинки, стойка с оружием, ящики. Похоже, у них тут оружейка.
Боец удивлённо вздёрнул брови:
— Вы кто такие?
— Хозяин велел, — неопределённо ответил я.
Гвоздя в Квартирнике боялись, и выяснять, чего он там велел, вряд ли кто-то захочет. Боец тоже не захотел, лишь кивнул.
Через шесть секунд мы стояли на крыше. Лифтовая шахта выходила справа от центральной стороны фасада. Уже стемнело, я рассчитал всё точно. Нормальный человеческий глаз дальше десяти метров ничего не разглядит. Ситуацию могли бы исправить прожектора, но тут нужно не меньше десятка на сторону, а их всего-то два, и включают их, наверняка, только в случае тревоги, иначе квартиранты задолбались бы платить за электричество. С учётом прижимистого характера Гвоздя, этот вариант не котируется. Возможно, новый хозяин сделает выводы и решит проблему с ночным освещением периметра.
Впереди маячила фигура постового. На шум поднявшегося лифта он обернулся.
— Эй, смена? Рано вроде. И чё двое только?
— А тебе сколько надо?
— Как сколько? Четверо.
В принципе, не сложно догадаться: четыре стороны, на каждую сторону по человеку. В отдалении маячила ещё одна фигура, но слишком далеко, чтобы увидеть нас.
— Мы не смена, мы контроль.
— Какой ещё контроль?
— Ща увидишь.
Я подошёл к нему вплотную и боковым в печень заставил согнуться пополам, потом добавил ребром ладони под основание черепа. Нокаут. Тихо и быстро. Этой связке научил меня отнюдь не Андрес, её несколько раз демонстрировал на мне паренёк из соседнего двора. Он занимался в секции рукопашного боя, а я всегда был слишком свободолюбив и своенравен, чтобы кому-то подчиняться. Вот и получал периодически. Зато теперь пригодилось. Можно было вырубить постового так же тихо и быстро иным способом, но уж очень захотелось испробовать именно этот.
Алиса перешагнула через тело, словно это бревно, и заглянула за парапет.
— Дон, высоко. Мне страшно.
— Конечно страшно, — согласился я, — тут метров пятнадцать. Я сам побаиваюсь.
Она восприняла мой ответ как сарказм.
— Издеваешься?
— Нисколечко. Пятнадцать метров, это не забор перепрыгнуть, это… — я сделал неопределённый жест, не зная, что сказать. — Это пятнадцать метров.