Некоторое время, привалившись плечом к штабелю из прогнивших шпал, я наблюдал за рынком. Граница между территориями проходила как раз по штабелю, её незримую черту я не нарушил и внимания на меня не обращали. Где-то здесь неподалёку должна находиться землянка, в которой меня держал Сивер. В тот раз я и не подозревал, что на свалке происходят события, достойные романов Мориса Дрюона. Теперь мне предстояло решить, как заставить крыс подвинуться. Их намного больше, страх, в связи с отключением некоторых мозговых функций, отсутствует, зато бытует лёгкая возбудимость, то бишь, имеется серьёзное опасение, что крысы попрут на пули грудью, в простонародье, попытаются закидать шапками. Алиса права, не хватит патронов, а они в итоге поднимут мою бренную тушку на свои примитивные копья. Впрочем, у большинства крыс, которые мелькали сейчас перед глазами, копий не было, можно предположить, что у них существует разделение обязанностей: есть крысы-солдаты, есть крысы-рабочие.
От Загона подъехала вереница грузовых электроплатформ, выгрузила мусор. Крысы облепили новые кучи. Я пробовал сосчитать их, но контингент постоянно менялся. Одни уходили, другие приходили. Попытка выяснить хотя бы приблизительную численность противника к успеху не привела. Спросил у жаб, но те не заморачивались подобными вопросами, да и не о том у них голова болела. Несколько человек взобрались на штабель и с завистью наблюдали за конкурентами. Старушка-жабоид в расползающейся синей майке и лоскутной юбке решила на дурочку приобщиться к разборке мусора, и с видом, типа, я тут мимо проходила, потянула из кучи тряпку. Крысы отреагировали резко и гневно. На старушку набросились трое. Удар по голове, потом удары ногами по спине, по рёбрам.
Расправились жёстко, до крови. Со стороны жаб никто вмешиваться в драку не стал: сама нарвалась, сама огребла. Развивать конфликт и превращать его в бойню не захотели. Старушка повалялась на земле, пришла в себя и на карачках доползла до штабеля. Но даже здесь ей никто помогать не стал. Каждый сам за себя.
Да уж, не повезло с союзниками. Решать проблему границ придётся в одиночку. Напрягал тот момент, что без стрельбы вряд ли обойдётся, а поднимать шум совсем не желательно. До Загона семь-восемь километров, не услышат, но если рядом по какой-то нужде окажется патруль, обязательно заинтересуется происходящим. Сомневаюсь, что с ними можно будет договориться, придётся валить.
Проблем нет, с патрулём я справлюсь, двое-трое не беда, но начнётся проверка: куда патруль делся? Выяснят быстро, достаточно спросить любого мусорщика, что случилось, те по наивности выложат всё без утайки. Придётся уходить. Обещанных два-три дня спокойствия Алиса не получит. Но что тогда будет с Данарой?
Я простоял у штабеля около часа. Крысы полностью разобрали привезённый мусор, то, что посчитали ненужным, погрузили в ручные тачки и увезли. Площадка перед рынком снова стала чистой, можно подвозить новую партию. Оперативно, молодцы.
Действия крыс походили на чётко организованную работу. Получалось как у муравьёв: вроде бы безмозглые, а все подчинены единому командованию. Хотелось бы взглянуть на этого командира.
И ещё одну особенность я отметил: среди крыс не все походили на нюхачей. Двое у прилавков, двое у центрального прохода, ведущего вглубь территории, и двое возле дороги выглядели вполне приемлемо и, похоже, при оружии. Моя версия про крыс-солдат обретала почву. У одного я заметил ружейный обрез, он выпирал сзади из-под рубашки, и голову даю на отсечение, что сделано это было нарочно, из юношеского побуждения, дескать, не подходи, убью. Боец выглядел не шибко взрослым и не шибко умным. От ощущения вседозволенности поглядывал на копошащийся в мусоре бомжатник свысока.
Эти шестеро не только охраняют, они ещё и мотивируют, а значит, являются надсмотрщики над рабами на мусорной плантации. Когда старушка с нашей стороны влезла на чужую территорию, именно этот молодой дал приказ избить её.
С кем бы мне поговорить, чтобы больше выяснить о крысах? Лучший вариант — добыть языка. Молодой подошёл бы как нельзя лучше. Наглый, самоуверенный. Когда такого прижмёшь, самоуверенность мгновенно исчезает. Но рядом ещё пятеро, и нет оснований полагать, что они не вооружены. Скажу больше: шесть вооружённых надсмотрщиков — это верхушка айсберга. А кто и, главное, сколько бойцов скрывается за мусорными кучами?
Кажется, рано я пообещал Жабе Правильному вторую половину царства. Первой бы не лишиться.
Молодой всё чаще стал поглядывать в мою сторону. На жабу я не походил, крутил головой, выглядывал, и это вызывало у него вопросы. Он шепнул что-то напарнику, тот перевёл взгляд на меня, скривился и махнул рукой. У него моя персона интереса не вызвала. Похоже, он ждал конца дежурства, или что там у них, и мечтал о стопке самогона и податливой нюхачке, за щепоть порошка готовую раздвинуть ляжки. А молодой не унимался. Он прошёлся вдоль прилавков, сверля меня глазами, вернулся. Потом уставился открыто, не скрываясь, словно напрашиваясь на ссору.