— Идём, — и сказал кому-то. — Подмени.
Он провёл меня на кухню. Жаром обдало так, что я мгновенно вспотел. Половину помещения занимала угольная печь. На раскалённых до бела чугунных плитах пыхтели котлы и большие чайники. У противоположной стены за длинным низким столом трудились кухонные сотрудники. Здоровенный мужик с тесаком развернулся к нам, но увидев бармена, благодушно кивнул.
Бармен подвёл меня к выходу, откинул деревянный засов и приоткрыл дверь. В узкую щель потёк свежий воздух, сразу стало зябко.
— Ступай. Алисе Вячеславовне поклон.
— Спасибо, передам.
Выскользнул на улицу и замер. Ощущение опасности не отпускало. Если бы в крови оставались наногранды, я бы точно знал, где и что, но сейчас одно только голое предчувствие.
Ладно, разберёмся.
Передо мной находилась россыпь лачуг и драных палаток в окружении грязи и мусора. В тусклых просветах редких фонарей мелькали фигуры, от угольного склада тянуло чем-то едким и горьким одновременно.
Я ступил на землю, сделал несколько шагов и… Справа за углом шептались.
— Видишь его, нет? Как появится, сразу гаси.
— Да понял я, понял.
— Иначе он нас загасит.
Похоже, двое. Я подобрался ближе. Так и есть, с торца здания жались к стене две тени. Лиц не разглядеть. Один сидел на корточках, второй стоял над ним, и оба выглядывали из-за угла, присматриваясь к крыльцу. Ждали… меня?
Стоило подумать об этом, и напряжение схлынуло. Всё-таки проводник — он и без нанограндов проводник.
Я не стал делать реверансы, не стал тихариться и пошёл прямо на голоса. Нарочно кашлянул, и когда незадачливые киллеры обернулись, вежливо поинтересовался:
— Кого пасёте, мужики?
Они меня не узнали. Тот, что на корточках, сплюнул:
— Тебя кто звал, дятел? Давно нахер не посылали? — в руке появился наган.
Я чуть ускорился.
— Глупо посылать незнакомых людей, амиго. А вдруг я тот, кого вы ждёте?
— Чё-ё-ё?
Второй толкнул его в плечо.
— Груздь, глянь-ко плащ… Он это!
— Чё-ё-ё? — вновь протянул первый, но уже с другой интонацией.
Он начал подниматься, повёл наганом, но делал всё настолько медленно, что можно было три раза чаю попить с пирожными. Я ударил его по запястью, вскинул калаш и приставил ствол к животу второго. Тот вытаращил зенки и залепетал:
— Погоди, погоди, погоди… Шлак, чё ты? Мы тебя знать не знаем. Стояли тут просто, порошком баловались, — он осторожно, двумя пальцами вытащил из кармана пакетик. — Хошь, забери. Отпусти только.
Порошок я забрал, пригодится, но ствол от живота убирать не спешил.
— Так вы просто стояли в темноте?
— Ну да. А чё? Не запрещается…
— Может вы тут… того… целовались?
— Чё? Мы? Не. Мы не того. Воздухом дышим, порошку вот хотели…
Первый снова попытался подняться, я вбил колено ему в челюсть — не сильно, но хватило, чтобы опрокинуть на землю. Он заныл, и вставать больше не пробовал.
— Ты мне в уши не жужжи, пчеловод, — я надавил на второго. — Говори быстро и отчётливо: кого ждём, от кого заказ, иначе найдут вас только утром остывших и с закрытыми глазами.
— Да скажи ты ему, Митяй, — застонал первый. — За сотню статов подыхать. Ну его нахер.
Митяй судорожно втянул в себя воздух.
— Слушай, он написал только, что плащ чёрный, как миссионерский. Сказал, ты один в таком плаще в «Отвёртке», и чтоб грохнули, как выйдешь. Клянусь. Даже погоняло не шепнул. Только про плащ.
— «Он» — это кто? Долго ещё загадками говорить будешь?
— Гоголь. Охранник из жилых блоков.
Я рассмеялся. Вот сука хитрожопая, узнал-таки меня. Ладно, это ещё один камешек ему в карму.
— Карманы выворачивайте.
Я забрал у них всё, что нашёл: две карточки, наган, четыре патрона, четыре пакетика нюхача. За нюхач они расстроились больше всего, похоже, натуральный порошок, не подделка от Коптича. Но виноваты сами, нехер было на мокруху подписываться.
— Ещё раз встречу, ноги сломаю, — напутствовал я их на прощанье.
Дал пинка под жопу, и кривыми переулками вернулся в Нору. На столике всё так же чадил светильник, выжигая кислород. Люди спали, посапывая и постанывая, не было только Гвидона. Мы с Алисой делили одни нары. Я присел на краешек, начал развязывать шнурки.
Алиса подняла голову.
— Дон, почему так долго?
Я приложил палец к губам:
— Чшшш. Не разбуди никого… Гоголя встретил. Не поверишь, эта мразь гульбанит в «Отвёртке». Пьёт пиво, жрёт пельмени. Узнал меня, нанял двух одяшек, те устроили засаду. В-общем, вот…
Я выложил всё, что забрал у киллеров-неудачников.
— Что это?