— Знаю, — кивнул я.
— Комната твоя, на мне кухня. Заходим. Ты первый.
Сначала я заглянул в коридорчик. Пусто. Справа на стене вешалка и зеркало, на полу старые тапочки, хозяйские, со стоптанными пятками. Дверь санузла приоткрыта, может быть, из-за этого в коридоре воняло человеческой жизнедеятельностью и ещё чем-то тревожащим. Смесь адская. Я сморщился и обернулся к Гвидону.
— Санузел чист, в смысле, нет в нём никого. Приготовься к химической атаке.
— К чему?
— Ща узнаешь.
Я шагнул в коридор, следом за мной Гвидон. Запах ударил ему по носу; он хватанул вонь полной грудью и закашлялся.
— Wer ist da? Bury, du? (Кто там? Бюри, ты?) — тут же крикнули из комнаты.
— Wer sonst? (Кто же ещё?) — имитируя кашель, ответил я.
— Warum zum Teufel kommst du hierher? Koppel, check! (Какого дьявола ты сюда прёшься? Коппел, проверь!)
Послышались шаги, я двинулся навстречу. Показавшемуся в проходе мужчине от души всадил прикладом в солнечное сплетение и бегом бросился в комнату. У широкого окна прикрытого занавеской стоял пшек. Без штанов, без трусов, только рубашка и берцы. Увидев направленный автомат, он замер.
Гвидон прошмыгнул за моей спиной на кухню и через мгновенье крикнул:
— Чисто!
Я осмотрел комнату, из мебели диван и стол. Поперёк стола лежала молодая обнажённая женщина. Голова опущена, руки раскинуты и прибиты к столешнице гвоздями. Спина, ягодицы, бёдра исполосованы. На полу валялись измочаленные прутья и небольшой топорик.
— Упал! Живо! — скомандовал я. — Руки за голову.
Пшек послушно лёг. Я подавил желание наступить ему на яйца, вместо этого надавил коленом на поясницу, проверил, нет ли кобуры под мышкой. Оружия при нём не было, только на диване возле большого рюкзака лежала штурмовая винтовка, ещё одна такая же стояла прислонённая к стене у окна.
— Ну что, Боб, снова встретились?
Пшек не ответил.
Я подошёл к женщине, заглянул в лицо. Малка. Ёперный попенгут! Ты какого хера тут позабыла? Губы разбиты в кровь, один глаз скрылся за набрякшим синяком, левое ухо отрезано. Пшек успел над ней потрудиться. Я вскипел, пнул его по рёбрам. Он хрюкнул, я добавил. Подошёл к окну, отвёл занавеску и призывно махнул рукой.
Гвидон подтащил второго. Тот лепетал: nein, nein — и нервно вздрагивал. Его уложили рядом с пшеком. Захотелось вдарить и ему. Он закрыл голову руками и снова заскулил: nein, nein.
На лестнице зазвучали шаги, в комнату вошли Алиса и Фломастер. Снайпер демонстративно прикрывал нос ладонью, увидев нас, хихикнул:
— А вы, оказывается, страшные ребята. Едва успели войти, а эти уже обосрались. Живые хоть есть? — увидел парочку на полу и хмыкнул. — О как, целых двое. Покуражимся.
— Слышь, куражильщик, — нахмурился Гвидон, — куражится будешь, когда я позволю, а пока на кухню к окну. Да не проколись, как эти. Гном где?
— На входе, — потух Фломастер. — Я всё понимаю, дядь Лёш, не подведу. А про кураж так, к слову пришлось.
Алиса подошла к Малке, присела перед ней на корточки. Бывшая людоедка узнала её, попыталась улыбнуться, но ни говорить, ни стонать сил у неё не оставалось. Алиса осмотрела приколоченные ладони.
— Дон, есть чем гвозди выдрать?
Я пожал плечами. В каждую ладонь пшек вогнал по два гвоздя. Чем их выдерешь? Тут пассатижи нужны или кусачки, на худой конец, напильник, чтобы шляпки сточить. Но ничего из этого нет, остаётся единственный вариант, самый болезненный: дёргать сквозь ладонь. Получится кроваво и с мясом.
Я представил себе эту операцию, и меня передёрнуло. Был бы мужик — мужика не жалко. А это девка, да ещё Малка. За последнее время она мне почти как сестра стала. Но не оставлять же её в таком виде.
— Только рвать.
Алиса поколебалась секунду и кивнула:
— Рви.
Одной рукой я перехватил Малку за запястье, второй сжал пальцы. Если рвануть резко, можно сделать это за раз…
— Куда лезете, рвачи! — загудел Гвидон. — Вам бы только рвать, — и оттолкнул меня. — Уйди, паршивец.
Он подобрал топорик, подбросил его, примеряясь к тяжести, и без замаха ударил по столу. Собранная из простых досок столешница лопнула. Гвидон ударил ещё несколько раз, расщепляя доски, гвозди высвободились, и он вытянул их из ладоней Малки.
Мы перенесли девчонку на диван. Алиса обрызгала раны оживителем, пшикнула на губы. Малка облизнулась и задышала ровнее. Глаз открылся.
— До-о-он…
— Не говори ничего. Лежи, отдыхай, больше тебя никто не тронет.
Я отозвал Алису в сторону.
— У меня идея возникла. Что если связаться с Наташкой и предложить обмен? — я кивнул на Малку. — И ходить никуда не придётся.