— Может лучше мне на опушку? А в тыл Утконоса отправим.
— Нет, — покачал головой худощавый. — Утконос слишком медлителен, так что без вариантов. А я останусь возле костра. Буду приглядывать за склоном и лесом.
Он снова повёл рукой, и я разглядел на запястье штрих-код.
Загонщик! Это загонщики. Но не вараны. Кто тогда? Никого из этих двоих я раньше не встречал, и названных имён не слышал. Более того, эти двое были под дозой. Слабые отголоски силы долетали до меня и заставляли морщиться. Старатели? Но с каких пор старатели начали на людей охотиться? Ребята обеспеченные, конторские разборки им по барабану. Хотя два с половиной миллиона на дороге не валяются, зачем отказываться, если есть возможность заработать, да ещё о-го-го сколько. Ни меня, ни Алису с розыска покамест не снимали.
Ладно, посмотрим, на что вы способны, старатели. Так ли вы проворны против людей, как против тварей. Предварительно, их семеро, подготовка на должном уровне, иначе взять Гнома и Фломастера не получилось бы. Тут, конечно, может присутствовать элемент неожиданности или предательства, но в любом случае, эти семеро будут посерьёзнее контрабандистов.
Главный их прокол в том, что я уже просёк их. Теперь, что бы они не планировали, засада становится ловушкой. Для них.
— Темнеет, — сказал худощавый. — Выставляй пост и отдыхать. Подъём с рассветом.
Они скрылись в кустах. Я выждал немного и двинулся следом. В нос снова полез дым.
Преодолев ещё несколько метров, я увидел пещеру, вернее, кривой диагональный разлом, достаточно широкий, чтобы в нём могло разместиться несколько человек. Рядом горел костерок, над огнём висела большая жестяная банка, булькала вода. Друг против друга сидели двое, видимо, тот самый пост, о котором говорил худощавый. Эти двое тоже были под дозой, у них вся команда заряжена. Когда до костра оставалось метров двадцать, один поднял голову и всмотрелся в темноту.
— Тварь что ли бродит?
Почувствовал меня, падла. Второй тоже начал всматриваться.
— Ничё не чую. Кажется тебе, Цымбал.
У этого с интуицией был полный швах.
Я сместился к гряде, прижался боком к тёплому камню. Отсюда площадка перед разломом была видна лучше. За спинами караульных я увидел своих. Гном лежал на спине, скованный по рукам и ногам тонкой цепью, голова покоилась на коленях Алисы. Лицо разбито, я бы не узнал его, да только второго такого здоровяка в Загоне нет. Алиса гладила его по щеке, как когда-то меня, и он дышал спокойно и размеренно, но не спал, смотрел в темнеющее небо. Возле разлома, прислонившись спиной к стене, сидел Фломастер, тоже скованный, и вроде бы более-менее целый, только глаз подбит. Значит, без боя не сдались, элемент предательства отпадает.
Из разлома доносился сап. Караульные тоже потихоньку подлипали. Цымбал зевал, второй подцепил банку с кипятком, поставил на землю, начал дуть. До меня доплыл лёгкий запах душицы.
Пора как-то обозначить себя, дать знать своим, что не всё так плохо, как им сейчас кажется.
— Ку-ку… Ку-ку… — прокуковал я, делая ударение на первом слоге.
Ни Гном, ни Фломастер ухом не повели. Алиса насторожилась. Сигналы миссионеров она знала.
Цымбал повернул голову на звук и проговорил:
— Где-то близко совсем. Никогда так близко не слышал.
— На тебя решила посмотреть, хех. Спроси, сколько тебе осталось.
— Примета плохая.
— Тогда я спрошу. Я в приметы не верю… Кукушка, кукушка, сколько мне жить? — и приготовился считать года.
Я замолчал. Счетовод херов, нисколько тебе не осталось. Цымбал сухо рассмеялся:
— Ну что, ха-ха, всё?
— Тьфу на эту тварь пернатую, — сплюнул счетовод. — И на тебя тоже плевал, понял? Раньше меня сдохнешь!
Как же он расстроился. Но никто не заставлял его разговаривать с кукушкой, сам виноват.
Алиса наклонилась к Гному, шепнула что-то на ухо. Тот вздрогнул, приподнял голову. Фломастер посмотрел на них, Алиса взглядом указала в сторону кустов. Он начал ёрзать, причмокивать и, наконец, попросил:
— Эй, сторож, своди оправиться.
Молодцы ребята, верно оценили ситуацию.
— Под себя сходишь, — недовольно буркнул счетовод.
— Слышь, как под себя-то? Тут девушка. Неловко…
— Своди, — велел Цымбал. — Он обоссытся, а мне нюхать?
Счетовод нехотя поднялся.
— Вот какого хера я всё время вожу? Я что, нянька? Штаны им расстегивай. У меня доля меньше всех. Сами бы тогда и водили. А то нюхать им не хочется.
Цымбал взял ветку, поворошил угли. Сноп мелких искр приподнялся над огнём и сгорел.
— Ты чё мне-то на уши давишь? Разбуди Дыля и втирай ему свои претензии, он старший, не я. А мне твой плачь слушать ну совсем не интересно.