— Откуда они взялись?
— Наверное, из Анклава. Давай, давай, просыпайся! Пошумели мы ночью хорошо. У тебя ещё остался оживитель? Гному совсем плохо.
— Там… В ранце. В кармашке.
Я вытащил ингалятор, кинул ей на колени, сам снова взобрался по склону. Отчётливо услышал, как перекликаются редбули на дороге. Из леса им отвечали, причём голоса доносились не из такого уж далёка. Меж деревьев мелькали фигуры. Трещали сучья под ногами, шелестели ветки. Насчёт десяти минут я поторопился, тут не больше пяти осталось.
Быстро спустился вниз. Алиса наконец-то сообразила, что спать сейчас не время, и принялась хлопотать над Гномом. Фломастер уложил вещи в ранцы, вскинул один на плечи, повернулся ко мне.
— Что дальше, Дон?
После гибели Гвидона старшим в группе по негласному решению стал я. Нормально, командовать мне уже доводилось, дело совсем не напряжное, главное, не допускать сепаратизма, остальное суета.
Я указал направление вдоль балки.
— Идём к оврагу, там осмотримся и решим, как быть дальше. Что с Гномом?
— Идти может, но… — покачала головой Алиса.
Лицо Гнома стало безжизненно синим, губы запеклись, глаза слезились. Ему нужен отдых, хорошая еда и капелька нанограндов. Из всего этого я не мог предложить ничего. Можно рискнуть и оставить его здесь на милость врага. Но насколько милостивы окажутся редбули? Если уж они устроили облаву, злость в них должна клокотать. Возможно, я прав, и на охотничьей площадке мы действительно подстрелили Голикову, а за неё с нас Наташка шкуру спустит, лучшая подруга как-никак, да и за гвардейцев тоже. И ладно бы мы Мёрзлого освободили, а то ведь впустую всё.
— Потерпи, брат, придумаю что-нибудь.
Алиса и Фломастер взяли Гнома под руки, повели. Я подхватил ранец, оглянулся напоследок. Следов мы оставили много: остатки навеса, сломанные ветки, примятая трава. С такими «уликами» даже следопыт не нужен, чтобы понять, кто здесь был и куда направился.
До оврага шли больше часа. Балка вливалась в него как ручеёк в реку. Белые глиняные склоны частично заросли черноклёном, кривыми берёзками, рябиной. Дно укрывал колотый камень, сквозь который пробивалась к свету густая травянистая поросль.
Я прошёл к устью, остановился и поднял руку. Слева должен быть мост, редбули наверняка выставили на нём охрану. Я высунулся из-за края. Так и есть. Двое стояли по центру, у одного бинокль. Стоит выйти в овраг, нас тут же заметят.
— Ну? — спросил снайпер.
Я покачал головой.
— Без шума не пройдём. Там двое.
— И сзади взвод. Всё, финиш, — Фломастер скрипнул зубами.
— Парни, оставьте меня, — прошептал Гном. Говорил он с трудом, голос дрожал, из глаз непрерывно текли слёзы. Но он крепился и даже пытался улыбаться. — Чё в самом деле… и меня мучаете, и себя… А редбули меня подлечат…
— И посадят, — закончил за него Фломастер. — Лет на сорок. Выйдешь дряхлым стариком, если до этого тобой какую-нибудь тварь не накормят.
— Не станут его лечить, — серьёзным тоном проговорила Алиса. — Добьют. Прямо здесь.
— Тогда последний бой! — с пафосом воскликнул Фломастер и вскинул винтовку. — Патроны есть, желание биться до конца тоже.
— Успокойся, — осадил его я. — Не будет никакого последнего боя. Как только нас обнаружат, обойдут по склонам и забросают гранатами. В отличие от всех прочих жителей Территорий, редбули за деньгами не гонятся, у них фактор мести превалирует, в смысле, перевешивает. Нас тупо уничтожат.
Опровергать меня никто не стал. Деньги для редбулей никогда не были чем-то важным, а вот гибель своих товарищей они не простят никому. Хорошая позиция, уважаю, жаль, в Загоне по-другому.
Я взглянул на Алису. Не хочу, чтобы она умирала. Не позволю. Да и самому помирать не с руки. Меня ждёт Кира, она верит, что папа найдёт её, а расстраивать детей и лишать их надежды нельзя.
Я открыл карту. По оврагу можно дойти до Сотки, а при необходимости и до железной дороги, но так далеко нам не надо. Первоочередная задача, пристроить Гнома в каком-нибудь безопасном уголке. Много ли таких в Развале? Если делать всё не спеша, то возможность найти таковой угол есть, но на хвосте висят редбули. Вцепились они в нас крепко, не отпустят, отрываться придётся с кровью.
На меня смотрели с надеждой, в том числе и Алиса. Пусть она и задавалась вопросом, кто из нас мужчина и защитник, но раньше он звучал риторически, без какой-либо обязаловки. Сейчас это поднялось до уровня жизни и смерти, сейчас я реально должен становится защитником.
— Фло, — окликнул я снайпера, самовольно сократив его позывной, — там на мосту двое. Сможешь снять?