Меня однозначно спишут в утиль. Я никто. Шлак. Заморачиваться и переводить донора обратно в трудовую единицу никто не станет. Ни к чему эта путаница. Проще создать монстра и качать из него кровь. Тем более что я так и так монстр, только заметно это станет не раньше завтрашнего дня.
И ещё этот Мозгоклюй. Я уже слышал про него мельком, только не понял, что он за зверь такой. Вроде создатель какого-то шоу.
— Отведи донора назад, — Дряхлый указал на дверь. — Я подумаю, что можно сделать.
В камере вновь увидеть меня не надеялись. Коптич аж присвистнул:
— Да ты в рубашке родился!
— В клетчатой, — согласился я, присаживаясь возле него. — Коптич, ты слышал что-нибудь про Мозгоклюя?
— Шоу? — оживился дикарь. — Обожаю! Его в каждом поселении показывают. Я ни одного выпуска не пропустил. Можно делать ставки на победителя или хотя бы на этап.
— А в чём суть?
— Отбирают пятьдесят человек среди добровольцев, отвозят на северную окраину Развала, и за три дня они должны добраться до главных ворот Загона. Кто доберётся, получит много вкусного.
— А в чём подвох?
— На пути их ждут твари, ловушки, охотники. Редко, кто доходит до финиша.
— Насколько редко?
— Если кто-то один победит, это уже много. Тварей в городе хватает, и от свежего мяса они никогда не отказываются, тем более, если это мясо разгуливает в одиночку и без оружия. У охотников другой резон: за каждого зайца выплачивается премия.
— Зайца?
— Так называют участников шоу: шустрые зайцы. Чтобы победить, им надо шустрить и хорошо бегать.
— Дикари тоже могут участвовать?
— Конечно. Участвовать может кто угодно. А с чего ты вдруг заинтересовался?
— У Мозгоклюя недобор. Вечером придёт сюда добровольцев искать.
Коптич потёр подбородок.
— Точно знаешь?
— Я не просто так на прогулку ходил. Слышал кое-какие разговоры.
— Ну, здесь от добровольцев отбою не будет. Я бы и сам поучаствовал. Лучше попытаться и проиграть, чем вообще не пытаться. Не очень-то хочется превращаться в монстра.
Я бы тоже попытался. Путёвку в обратную сторону мне не получить, но и перспектива подыхать в образе монстра от кровопотери не радовала. Уж лучше погибнуть в борьбе, чем в яме. Только возьмут ли? Какие у этого шоумена критерии отбора?
— На шустрых мы не очень похожи. Как бы ни получилось так, что придёт, посмотрит и уйдёт.
— Не уйдёт. Мясо ему тоже необходимо. Для зрелищности. Ты вон какой упитанный, тебя точно возьмут. А я хоть и маленький, но проворный. Не заметит, в присядку перед ним спляшу. Так что не ссы, подохнем как мужики.
До ужина привели одиннадцать новых доноров. Троих приволокли как меня вчера и швырнули на пол, остальные дотопали сами. В камере снова стало тесно. Коптич дремал, свернувшись калачиком. Спал он много, совсем не ценил оставшиеся до обработки часы жизни. Мне было не до сна. Прислушивался к разговорам соседей. Почти все они сводились к жалобам и истеричной ругани. Вычленить что-то познавательное было сложно, но иногда получалось. Краем уха я уловил, что в третьем блоке серьёзные разборки между Ковролином и Ровшаном. Ковролин пытался занять место старосты блока. Те трое, которых приволокла охрана, глаголы, у всех ножевые ранения, пострадали в драке с конторскими.
Информация интересная, видимо, Дряхлый сделал ответный ход, подговорил Ковролина пойти против Ровшана. Интрига, однако. Только мне это уже не поможет.
Решётка в очередной раз распахнулась и в камеру гурьбой ввалилась охрана.
— Встать! Встать! К стене!
Я вскочил, успел подхватить разоспавшегося Коптича. Тех, кто резвости не проявил, поднимали пинками. Лежачих бесцеремонно отволокли в дальний угол и побросали как брёвна друг на друга.
Вошёл мужчина в светлом костюме-тройке. На шее галстук, на обшлагах запонки, волосы зачёсаны на бок, прикрывая намечающуюся лысину. Глаза умные, вдумчивые, на щеках ямочки. Человек, привыкший улыбаться.
Коптич шепнул:
— Мозгоклюй.
За ним вошла ассистентка: полная дама в тяжёлом платье ниже колен, высоким воротником и старомодной сеткой прикрывающей волосы. Она держала у носа платок, морщилась и всячески демонстрировала свою брезгливость. За ней стоял Матрос, правая ладонь на рукояти пистолета.
Мозгоклюй сделал шаг вперёд, замер и несколько минут разглядывал нас. Увиденное ему не нравилось.