Коптич стоял в прихожей, прислушивался к голосам на лестнице. Обыск проходил быстро и громко, я слышал охотников даже из зала. Громыхала падающая мебель, матерился Жестянщик. Возле окон дежурили коптеры, опускаясь и поднимаясь вдоль по стояку. Когда завершали обход второго этажа, дикарь вернулся, присел перед балконом.
— Они сейчас в соседнюю квартиру зашли, — шепнул он. — Коптер пролетит, сразу идём.
Жужжание шло по нисходящей. Напротив окна оно стало настолько громким, что почудилось, будто коптер влетел в комнату. Но тут же начался спад. Коптич скользнул через порожек, на корточках пробрался к отверстию и прыгнул в него головой вперёд.
У меня так не получилось, пришлось разворачиваться, чтобы пролезли плечи, и я не нырнул, а вывалился по другую сторону плиты. Коптич, стоя на коленях, пытался открыть дверь.
— Чё тормозишь?
— Не открывается!
— Надави сильнее.
— Куда сильнее? Она изнутри закрыта.
— Замечательно. И что дальше? По каким балконам дальше бегать будем? Я же говорил, дворами уходить надо, а теперь всё, доигрались.
Во мне снова заиграла паника, второй раз за полчаса, но теперь мы уже на сто процентов в жопе. Никуда не дёрнешься. Я приподнялся. В окнах все стёкла целы, разбить — привлечь внимание. Охотники, услышав любой посторонний шум, сбегутся на него. Господи… Нащупал что-то тяжёлое под ногой, сжал.
В квартире зазвучали шаги, хлопнула дверь в санузел, загремела посуда на кухне. На балкон кто-то вышел. Мы вжались в стену. Если он заглянет в дыру…
Глава 11
— Чисто.
По голосу — Жестянщик. Он вышел на балкон, облокотился о парапет. В дыру я видел ботинки, такие же, какие подогнала мне Тёща. Ни у одного ли продавца мы отовариваемся?
— Эй, ты уснул там?
— Вид хороший.
— Давай на следующий этаж.
Жестянщик приподнялся на носках, харкнул и вернулся в квартиру. Шаги затихли. Я вытер лицо и посмотрел на Коптича. Тот беззастенчиво скалился.
— Обоссался? Хе. Видел бы ты свою рожу.
— Твоя не лучше.
— Не сомневаюсь. Смотрю в тебя как в зеркало… Классный ты мужик, Дон. Я бы тебя на сушку взял.
— Это типа в разведку?
— Это типа на тварей. У меня своя артель была, пока нас рейдеры под Чёрным Оврагом не раскатали. Ну да это долгая история, а нам надо рвать отсюда. Эти друзья сейчас до пятого этажа доберутся и начнут заново всё обшаривать, но уже основательней. Поэтому тихо выходим на улицу и бежим быстро и долго. У нас пять минут, пока им с точки не сообщат, что маяки сместились. Ну, чё смотришь? Ноги в руки и на выход.
Я шагнул к отверстию. Нырять не стал, неудобно. Сунул ногу, потом голову, перенёс вес и продёрнул плечи, обтираясь о крошащийся бетон. Выпрямился…
Возле балконной двери стоял парень. Лет двадцать, в клетчатой рубахе, в руке двустволка дулом вниз. Он застыл, увидев меня, потом медленно потянулся к выходу и прохрипел:
— Мужики…
Я ударил его утюгом. Удар пришёлся острым углом в висок. Парнишка обмяк и съехал по стене на пол. Меня заколотило, рука поднялась и опустилась второй раз. На лицо брызнуло тёплым, я машинально утёрся и ударил снова. На клапане рубашки было вышито «Афоня». Это тот, который… Один из них.
Над ухом стрекотало. Я распрямился, повернул голову. Напротив балкона висел коптер, объектив камеры был направлен на меня. Всё, что он сейчас видел — видит тот режиссер. Сука! Я размахнулся и швырнул утюг в него. Коптер вильнул, уклоняясь от броска, и вернулся в прежнее положение.
Из отверстия вынырнул Коптич, склонился над парнишкой. Без лишних вздохов обхлопал карманы, расстегнул патронташ, повесил на шею. Коптер приподнялся над балконом, заглядывая внутрь. Коптич подобрал ружьё и дёрнул меня за руку.
— Чего расселся? Бежим!
На меня напала апатия. Мир вдруг стал тусклым, и Коптичу силой пришлось тянуть меня за собой. На лестничной клетке я услышал, как этажом выше ругаются:
— Афоня, мелкий выпердыш, тебя долго ждать?
Дикарь приложил палец к губам, хотя я и без того не был настроен на разговоры, и начал медленно спускаться. Одной рукой он подталкивал меня, второй держал за цевьё двустволку, направляя стволы вверх.
На улице апатия сменилась истерикой. Коптич продолжал подталкивать меня, оборачиваясь к подъезду, а я заговорил быстро:
— Я ударил его утюгом. Я ударил его. Откуда у меня утюг?