На площадке перед платформой никого не осталось. Последним отъехал операторский фургон. Комиссарша выплюнула папиросу, растёрла её подошвой и направилась к нам.
— Всё веселишься, Гук? — вопрос прозвучал резко и утвердительно. Голос надтреснутый, как будто лающий.
— И тебе здравия желаю, товарищ комиссар. Могу полюбопытствовать, какими ветрами занесло столь ярких представителей социалистической идеи в эту клоаку либерализма и демократии?
Куманцева сузила глаза. Несмотря на грубое платье и сапоги, она всё равно выглядела зачётно. Только морщинки на переносице не вписывались в общую картину, а так — красивая женщина.
— Товарищей своих встречаю, тех, кто в охоте участвовал. Никого не видел? Может дружок твой?
Она посмотрела на меня, словно хотела прожечь.
— На складах поищи, — не вполне дружелюбно посоветовал я. — Валяется там парочка трупов…
Гук схватил меня за локоть.
— Тебе, Наталья Аркадьевна, по этому вопросу лучше к Мозгоклюю обратиться, — произнёс он. — Или подожди ещё немного, вдруг сами появятся. А нам пора. Пойдём, Дон, не будем мешать товарищам ждать своих товарищей.
Он потащил меня к Радию.
— Тебя жизнь совсем ничему не учит. Говорю тебе, говорю… Ты чего в бутылку лезешь? Просил же вести себя осторожнее. Они ребята злопамятные.
— А что такого? Я её Наташкой не называл, за косички не дёргал.
— А товарищей, которых они дождаться не могут, кто положил? Да ещё похвастался.
— Может это не я, а ты? Ты там тоже не херово отдуплился.
— Как бы я там не отдуплялся, все грехи на тебя спишут. А редбули за своих мстить будут.
— То есть, им меня можно убивать, так? А как их брата коснулось — сразу мстить?
— Ты изначально был списанный. Труп. Трупы сопротивляться не имеют права. Если ты кому-то понравился там, — Гук ткнул пальцем в небо, — это не значит, что тебя и дальше защищать станут.
Гук снова оглянулся на редбулей. Комиссар смотрела нам вслед, словно автомат наставила, на спуск нажать осталось. Но стрелять на территории Загона запрещено, Контора не любит, когда установленные ею правила нарушают, а Натаха при всей своей любви к сотоварищам против Конторы не попрёт. Не осмелится. Если у меня вдруг начнутся проблемы с радикал-социалистами, то только за пределами Загона.
У проходной Радия курили охранники, среди них — Сурок. Он вежливо кивнул, протянул руку.
— Дал ты охотничкам просраться, Дон. Не ожидал. Всегда было просто: один бежит, другой стреляет, тот, кто стреляет — победитель. А тут на тебе, прям под дых. Даже интересно стало, молодец. Где автомат-то надыбал?
Четыре дня назад Сурок мне яйца прострелить обещал и на работы подписал несмотря на то, что я едва двигался, а сейчас руку протягивает и по имени называет.
— Да где он мог надыбать? Конторщики подложили, — хмыкнул белобрысый охранник. — Откуда ещё такая эмпэшка приплыть может? Не с войны же.
— А чё бы не с войны? — резко ответили ему. — После Разворота здесь чего только не было. И уже потом, когда прихожане навалились, все думали, кранты Загону. Да если в этой землице покопаться, столько барахла найти можно.
— До нас с тобой всё выкопали.
— Выходит, не всё.
Они смотрели на меня, ждали, что отвечу.
— Нашёл, — пожал я плечами. — Хотите верьте, хотите не верьте. Знаете, где Сотка лежит?
— Ну?
— Вот рядом с ней и нашёл. В траве возле дерева.
Сурок недоверчиво покачал головой.
— Возле Сотки? Врёшь.
— А ты сбегай, проверь, если не веришь. Тут недалеко, не обломаешься.
— Не обломаюсь? Шутник ты, — Сурок натянуто улыбнулся. — Наглеешь, Дон. Оружием обзавёлся, друзьями, про цветовую палитру забыл совсем, — это он так ненавязчиво напомнил мне про свой синий статус. — Кстати, ты в курсе правил ношения огнестрельного оружия в Загоне?
— Я ему объясню, — сказал Гук. — Пойдём, Дон. Ты же не против, Сурок, если мы пойдём?
— Ну что ты, Гук, конечно идите.
Шоу в Радии завершилось. На полу валялись обрывки обёртки, бумажные стаканчики. Уборщики сметали мусор к воротам, забивали в мешки. Зрители разошлись, но экран ещё светился. Показывали отрывки прошедших событий, правда, без звука. Бегали зайцы, отплясывал Мозгоклюй. Вокруг шоумена крутились девочки в стрингах, а оператор пытался удержать камерой самые привлекательные места.
— В траве возле дерева, говоришь? — спросил Гук.
— Ага.
— И подсумок с тремя снаряжёнными магазинами?
— Ты же не дурак, Гук. Зачем спрашиваешь?
— Просто… Сколько у тебя версий? Каждому своя? Нашёл там что-то?