— Мы здесь… навсегда? — несмело спросила женщина рядом со мной.
Дряхлов усмехнулся.
— Да, вы здесь навсегда.
— У меня дети остались… — по щекам женщины потекли слёзы.
— Никто не запрещает вам завести новых. Можете трахаться, жениться, разводиться, устраивать повальный блуд, гей-парады. В отношении своих интимных мест у вас полная свобода. Можете уши себе отрезать и засунуть в задний проход, никто и пальцем не шевельнёт остановить вас. Но если в пределах Загона вы попытаетесь кого-то убить, пусть даже самого себя, то вас ждут очень, очень, очень суровые последствия. Трижды «очень» произнесено не просто так. Жизнь — это та ценность, которая является непререкаемой. Она целиком и полностью принадлежит Загону, и только Загон имеет право забрать её.
Осознание подобных новостей требует времени. Нам предлагалось полное интимное раздолье, но всё прочее ограничивалось Внутренним сводом правил и стенами Загона, в том числе и наша жизнь. Отныне она принадлежит местным властям. Что это, если не концлагерь? Только с некоторыми послаблениями.
— А как с кормёжкой?
Спрашивал мужик лет сорок: короткая чёрная борода с просвечивающей по краям сединой, тяжёлое лицо, сутулые плечи. Его в шкуру мамонта облачить, и вот тебе готовый питекантроп.
— С кормёжкой? — Дряхлов щёлкнул пальцами. — Всё зависит от вас. Кто хорошо работает, тот хорошо ест. Знакомая формула? При каждом жилом блоке имеется столовая, голодными не останетесь. Но если захочется разнообразия — а вам его обязательно захочется — придётся постараться. Поэтому не упускайте возможность заработать лишний стат.
— Как эти статы выглядят?
— В виде цифр на счёте вашего планшета. В некоторых поселениях за пределами Загона так же принимают оплату в статах.
— А есть и другие поселения?
— В этом мире есть всё. Есть даже то, о чём вы подумать не смеете.
Последнее он сказал не с целью напугать нас, а как нечто обыденное.
Питекантроп хмыкнул:
— Чего же такого мы не смеем подумать?
— Какой торопливый юноша, — доктор покачал головой. — Я бы посоветовал тебе не спешить сталкиваться с тем, с чем никто из местных жителей сталкиваться не хочет. Всему свой черед.
— Советы свои можешь засунут туда, куда уши отрезанные суёшь. Люди хотят знать в какую парашу нас рожей сунули…
Охранник в коричневом оттолкнулся от стены и ударил питекантропа дубинкой меж лопаток. Тот охнул, упал на колени, охранник перехватил дубинку за оба конца, сунул ему под подбородок, сдавил. Мужик захрипел.
— Я же предупреждал, — констатировал Дряхлый, — хамство здесь не терпят. Это не дикое поселение, это вполне цивилизованное место. Нам присущи недостатки, никто от этого не застрахован, но мы боремся с ними, искореняем всеми силами. Ясно? Или требуются дополнительные объяснения?
— Не требуются, — прохрипел питекантроп.
— Что надо сказать?
— Больше не повториться… Правда…
Дряхлов кивнул, и охранник убрал дубинку.
— Ещё вопросы? Давайте последний, и будем закругляться.
— Куда нас забросило? — не особо надеясь на ответ, спросил я. — Загнали в контейнер на какой-то полувоенной базе, а вышли в подземелье. Только не надо утверждать, что контейнер — это лифт и нас спустили вниз на пару этажей.
— Лифт? Да, так и есть. Лифт. В другую параллель. Только движение у него одностороннее. Обратно наверх вас никто не поднимет. Всё, на этом ликбез окончен. Вы считаете, что время в дороге заняло пять минут, но в реальности прошло около полусуток. Чувствуете, как проголодались? Вас проведут в жилые блоки. Их восемь. Ваши данные уже загрузили в общую систему управления, так что не бойтесь, без ужина не останетесь.
Я мельком глянул на экран планшета: 19–11. Из подвала нас выгнали рано утром, пусть в шесть. Плюс двенадцать часов, час на прохождение осмотра. Так и есть, всё сходится. То есть станок — это пропуск в какой-то иной мир. Врач обмолвился о другой параллели. Альтернативный мир? Фантастика?
Дряхлов щёлкнул пальцами и, не прощаясь, направился к четвёртому выходу. Синий охранник встал перед нами и кивнул вглубь коридора:
— Вперёд.
Коридор тянулся не по прямой, а забирал вправо и вверх. Похоже, бывшая шахта, а коридор — главный штрек, только давно оставленный проходчиками и переделанный под новые нужды. Ширины хватало, чтобы разъехаться двум грузовикам, на полу оставались отверстия от костылей, когда-то удерживающие шпалы. Часть коммуникаций отходили в боковые тоннели. Кабелей и труб становилось меньше, воздух пропитался свежестью.