Он многозначительно посмотрел на Рыжика.
— Не, точно не редбули, — прикусил губу бригадир. — Они бы трансформатор взорвали, а из-за столба тратиться не станут. Думаю… Ладно, чё гадать. Надо идти смотреть. Стёпа, — окликнул он третьего охранника. — Ты пулемётик подготовь на всякий случай, а я с новеньким осмотрюсь, гляну, что к чему.
— Может, я с тобой?
— Да не. Кто бы тут ни был, они уже ушли. Нагадили и ушли. Я здание проверю, вдруг там тварь какая запряталась. Потренирую парнишку.
— Пулемёт тогда зачем?
— Я ж говорю: на всякий случай.
Рыжик нажал газ, подъехал ближе к поваленному столбу и припарковался у обочины. Достал из багажного отделения патронташ, обрез. Когда-то это была вертикалка, но оружейник укоротил стволы наполовину, подрезал цевьё и спилил приклад. Если из такого шмальнуть шагов с десяти, никакие наногранды не помогут, разорвёт в клочья кого угодно.
— Дон, снимай автомат с предохранителя и за мной, — выставляя обрез перед собой, сказал Рыжик.
Первым делом мы осмотрели столб. Это действительно был подрыв. Кто-то не слишком умный, примотал к основанию столба гранату, приладили к кольцу верёвку, отошёл и дёрнул. Сердцевина столба прогнила, и граната лишь добила его. Намного проще было свалить его при помощи топора или пилы, затрат меньше, а результат тот же.
Рыжик нагнулся, поводил пальцем над землёй.
— Смотри, — он указал на отпечатки подошв. — Обувка совсем новенькая. У поношенной рисунок как будто размытый, а здесь видишь чёткий какой.
— И что это может значить?
— Что может… Обувь у них хорошая.
Рыжик встал, повёл глазами по сторонам. Кусты на газоне шевельнулись.
— Видел? — напрягся я.
— Ветер, — уверенно ответил Рыжик. — Пошли.
Из простенького мужичка он вдруг превратился в бойца. Поменялось всё, даже тембр голоса. Плечи расслабленно опустились, цевьё обреза свободно легло на раскрытую ладонь. Глядя на него, я почувствовал уверенность. С таким можно не только столбы ремонтировать, но и в разведку идти.
Поднявшись на крыльцо, Рыжик заглянул в каждое окно, и только потом махнул рукой, разрешая войти внутрь.
Я осмотрелся. Длинный коридор, на полу мусор, в углах паутина, на стенах обрывки старых плакатов. Мы обошли каждую комнату. В дальней нашли две лежанки из тряпья. Окна заделаны дверками от шкафа и подпёрты для прочности конструкцией из двух столов. Наверняка, чей-то схрон. Но последний раз пользовались им давно, пол и лежанки успели покрыться пылью. На дощатом полу я разглядел несколько глубоких царапин.
— Лизун, — указывая на царапины, уверенно сказал Рыжик, и пояснил. — Видишь, дерево как будто отвёрткой ковыряли. Он когда ходит, когти не втягивает, поэтому такие следы. Если вдруг встретишь, не вздумай гладить.
— А их можно гладить? — недоверчиво протянул я.
— Некоторые пробуют. А чё нет? Они не опасные, но если что не по нраву, могут когтями так хряпнуть… Короче, просто не трогай.
Мы вернулись ко входу и по скрипучей лестнице поднялись на второй этаж. Рыжик выглянул в коридор, кашлянул, подождал, снова кашлянул и проговорил:
— Допустим, подражателей нет. Расходимся, ты налево, я направо. И не ленись, каждую комнату осматривай.
На этаже была та же разруха, что и внизу. Окна побиты, мусор, паутина. Похоже, здесь давно никого не было. Ни людей, ни тварей. Ни одна душа не заглядывала в эти места с тех самых пор, как случился Разворот.
Я осмотрел все помещения. Напряжение отступило, дышать стало легче. На стене заметил несколько фотографий в рамках, над ними подпись: «Передовики производства». С фотографий смотрели уставшие и довольные люди: механизаторы, доярки, учителя. Добрые оглаженные ветром и солнцем лица, молодые, в возрасте. Кто-то из них, возможно, живёт сейчас в Загоне, и знать не знает, что его фото по-прежнему висит на этой стене. А кого-то уже нет. Кто-то стал тварью…
На улице хлопнул выстрел. Я кинулся к окну и встал, прячась за откосом. Осторожно выглянул. Ни броневика, ни грузовой платформы из-за деревьев видно не было, зато возле поваленного столба торчали трое некромонгеров. Одеты в чёрные кожаные плащи, укрывающие тела по самые пятки. Как же им жарко, наверное. Высокий стоячий воротник закрывал затылок и нижнюю часть лица. Бритые наголо, лысины разрисованы синими полосами. У двоих двузубые вилы, у третьего ружьё, похожее на фроловку[11]. Он и стрелял. Когда я выглянул, он как раз передёрнул затвор и снова выстрелил в сторону платформ. Пороховой дым вырвался из ствола и завис над ним облачком. Двое с вилами бросились вперёд, а стрелок вновь потянул рукоять затвора.