Как в первой половине XVIII века слабо развито было сознание о необходимости знать свое и как потом благодаря большему и большему просвещению это сознание укоренилось, видно всего лучше из истории изучения своего прошедшего и настоящего. Когда в царствование Анны Иоанновны учрежден был кадетский корпус, не имевший вначале значения специального военного училища, то в нем преподавалась универсальная история и история немецкого государства. При учреждении Московского университета в философском факультете назначен был профессор истории для показания истории универсальной и российской. Наконец, потребность знать свое во всей силе высказывается в инструкции, данной Екатериной II князю Салтыкову при назначении его к воспитанию великих князей: «Пока дети учатся языкам, начать географию общую и частную Российской империи. Русское письмо и язык надлежит стараться, чтоб знали как возможно лучше. Предписывается от одиннадцати лет до пятнадцати употреблять по нескольку часов в день для опознания России во всех ее частях. Сие знание столь важно для их высочеств и для самой империи, что опознание оной главнейшую часть знания детей занимать должно; прочие знания, лишь применяясь к оной, представлять надлежит. Историю российскую им знать нужно, и для них сочиняется». Мы не можем в настоящей статье рассмотреть все явления второй половины XVIII века, в которых ясно видно различие этой половины века от предшествующей, ясно видны признаки возмужалости народа, развития сознания, обращения от внешнего к внутреннему, обращения внимания на самих себя, на свое. Надеемся поговорить об этом подробнее в особой статье.
Итак, если мы, не впадая в мистицизм, сохраняя власть над предметом познаваемым, а не позволяя ему владеть нами, будем внимательно следить за ходом явлений нашей истории, то связь между так называемой древнею и так называемою новою Россией будет ясна; ясен будет и характер деятельности великого исторического лица, которое стоит на грани между древнею и новою Россией. Историк не может настраивать своего повествования о делах Петра Великого на тон хвалебных песнопений в стихах и прозе, крекшинских и ломоносовских, не может восклицать, что Петр внес свет в Россию, что Петр привел русских людей от небытия в бытие и т. п. Историк очень хорошо знает, что век Петра был веком не света, а рассвета; с рассветом начинается движение, пробуждение, но рассвет, полумрак, мерцание условливает также хождение ощупью, спотыкание, захождение не туда, куда надобно, вследствие неясного различения предметов. Величие Петра состоит в том, что он начал великое дело народного просвещения, с юношескою силой и самоотвержением отдал этому делу всего себя и в силу своей гениальности в короткое время сделал изумительно много, разумеется, во внешнем, материальном отношении преимущественно, ибо его призвание было начинать, а человек всегда и во всем начинает со внешнего. Христианские народы не могут делать из своих героев богов и полубогов: религия и наука заодно тому противятся. Вот почему наука не может принять ни того мнения, по которому деятельности Петра приписываются сверхъестественные, нечеловеческие размеры, ни того, по которому Петру приписывается также сверхъестественное, нечеловеческое дело, будто он, одною своею волей, совратил народ с настоящего пути. Как безусловные поклонники Петра, так и его противники грешат одинаково, ибо одинаково делают человека богом; и у тех, и у других взгляд на деятельность Петра ненаучный, антиисторический. Исторический народ, каков русский, не допускает деятелей, подобных гуннским, татарским, Аттилам, Чингисханам, Тамерланам, которые силою своей воли увлекают народные массы, передвигают их с одного места на другое; повинуясь увлекающей силе, народы эти движутся стремительно, но потом останавливаются, возвращаются к прежнему образу жизни, когда вождей нет более.
У народов исторических великий деятель есть полный представитель своего народа в известную эпоху, выполнитель потребностей, чувствуемых народом в известное время, вождь, за которым народ идет свободно и продолжает начатое дело, когда вождя уже нет более. Таков был именно Петр Великий, полный представитель своего народа, сын своего века, передовой человек в том стремлении, которое являлось как необходимое. Любопытно, что люди, которые так часто говорят о любви к русскому, к русской истории, позволяют себе унижать русский народ, низводить его на степень неисторического народа, предполагая, что один человек мог увлечь его на неправый путь. Если нам скажут, что масса низшего народонаселения не последовала за Петром, осталась при старом, то мы ответим, что движение, сообщенное Петром, не было движением вроде сообщенного Чингисханом своему народу: физически двигаться целый народ может за своим вождем, но нравственно не может; это нравственное движение совершается в продолжение веков. Вспомним, как принималось христианство: когда в Новгороде явился волхв, то масса простого народа бросилась к нему; подле епископа остался только князь с дружиной. Дело известное, что восходящее солнце освещает сначала только верхи гор.