Я даже умудрилась заснуть, несмотря на переживания, и когда меня начали трясти за плечо, раздраженно отмахнулась.
- Барышня, просыпайтесь. Прошу вас! Мария Петровна приказали нарядить вас и привести на террасу. Скоро жених приедут!
Меня будто ледяной водой окатили. Голова заболела с удвоенной силой. Какой еще жених?!
Я открыла глаза и увидела перед собой молодую девушку с толстой косой, лежащей на хрупком плече. Одета она была тоже странно, но не так богато, как сумасшедшая тетка. Вернее даже сказать, очень простенько. Похоже, именно тетка и была Марией Петровной.
- Какой еще жених? – я хмуро уставилась на нее. – Мой жених?
- Его милость Григорий Алексеевич… Барон Лапин! - растерянно произнесла девушка, и ее глаза стали круглыми, как блюдца. – Вы что, не помните?
- Не помню, - согласилась я. А что, это вариант. Амнезия после удара. – Я и тебя не помню.
- Ох! – она закусила губу. – Видать, сильно приложились к ступеньке-то, Ольга Дмитриевна! Что же делать-то теперь?!
- Ничего. Со временем вспомню, - я похлопала ее по руке. – Так кто ты такая?
- Акулина, прислуживаю здесь! – всхлипнула девушка. – Мачеха ваша совсем осерчает! Ведь, поди, не схочет барин больную-то невестушку!
Так, кое-что начинало проясняться. Ну что, классика жанра. Злая мачеха, длинный дрыщ, похоже, ее сынок. И она решила выдать меня замуж, чтобы я глаза не мозолила. Если размышлять и дальше, можно было предположить, что дом принадлежал отцу бедной падчерицы. Как правило, в таких историях он уже упокоился, деньги были потрачены, и теперь нужно срочно отдать обузу в виде его дочери за некое вознаграждение.
- Жених старый, небось? – уточнила я, и Акулина быстро закивала.
- Старый! Пахнет от него дурно!
- Но богатый?
- Очень богатый, - мои догадки еще раз подтвердились. – Только люди говорят он жадный, каждую копеечку считает.
Отлично… История приобретала опасный поворот. Почему? Да потому что отдать меня замуж насильно - вообще дело заведомо опасное!
Нужно с этим что-то делать. Хорошо, если я очнусь, и это окажется кошмаром, а если нет?
- Давай одеваться, - я поднялась, морщась от головной боли. – Пойду, посмотрю на женишка.
- Какая-то вы странная стали, Ольга Дмитриевна… Говорите чудно, словно и не вы это… - Акулина смотрела на меня с опаской. – Я вот вам порошки от головы принесла.
- Так ударилась я головой, вот и странная, - я наблюдала, как она разводит серый порошок в стакане с водой. – В себя еще не пришла.
- Скорей бы пришли, а то боязно мне… - девушка пошла к шкафу. – Мачеха ваша сказали, чтобы платье вы надели голубое. Бязевое. Мол, тогда у вас вид будет поярче…
Что за глупость? Яркости этому телу хватало. А вот голубой цвет будет слишком контрастировать с копной рыжих волос! И это будет выглядеть безвкусно. Хотя ладно, сейчас мне точно не до этого.
Мне с трудом удавалось молчать, глядя на одежду и нижнее белье. Господи, какой это век? Панталоны, нижняя юбка, корсет, чулки на подвязках…
Акулина усадила меня перед зеркалом и показала мне железные щипцы.
- Сейчас нагреем и локоны завьем.
- Не надо мне никаких локонов! – испуганно отшатнулась я. Пусть это были и не мои волосы, но вдруг мне с ними придется ходить всю эту оставшуюся жизнь. Я не хочу носить на голове сожжёную паклю.
- Как это, не надо? – изумилась служанка. – Да что ж вы, с куевженной головушкой пойдете?
- Просто собери их на затылке, - упрямо сказала я. – Сможешь?
- Да куда ж я денусь, - вздохнула она и завела старую пластинку: – Совсем вы другая Ольга Дмитриевна. Я вам истинно говорю.
Я промолчала. Акулина расчесала мои волосы, заплела их в косу, а потом закрутила ее на затылке в тугой узел.
- Так, барышня?
- Да, спасибо, - я не могла отвести взгляда от своего отражения. Барышня… Господи, верни меня обратно!
Я подавила этот душевный вопль. Не время для истерик. Можно поистерить ночью.
Мы вышли из комнаты и пошли по коридору. Все что окружало меня, вызывало жуткое любопытство, а еще меня не покидало ощущение нереальности.