Он зашатался, закатывая глаза и растопырив руки, а из его рта полилась струйка крови. Видимо, я все-таки сильно захватила губищу, которую эта гнида раскатала до неприличных размеров. А при таком раскладе часто рвутся ткани, соединяющие нижнюю губу с тканями, покрывающими нижнюю челюсть.
Покачавшись несколько секунд, мужик рухнул в крапиву, а второй медленно поднял на меня растерянный взгляд. В нем появилась тупая ненависть, предвестник нападения.
- Ты что, ведьмища??? Да я тебя!
Он бросился к окну и, заскочив на бревно, лежащее под ним, упер руки в раму.
- Рвать тебя сейчас буду, шваль… - процедил «крысиная морда», обдавая меня запахом лука.
Я даже улыбнулась, глядя на то, как шикарно мужик раскрылся передо мной. Ну, молодец, чё… “А бабочка крылышками бяк-бяк-бяк-бяк…”
Одно удовольствие бить таких придурков. Размахнувшись, я ударила его кулаком в область подмышки, не забыв при этом с присвистом орануть:
- Са-а-а!
Вообще, Са - звук убийства. Я читала о нем такое: «Он насильственен, жесток и хладнокровен. Он может испугать противника. Когда сила проявляется со звуком “са”, он резок и пронзителен. Это злой и недружественный звук, и его можно применять только в случае крайней необходимости.».
Короче, мне была по душе такая фигня.
Пришлось представить, что я Сунь Фуцуань, по прозвищу Лутан*, победившим шестерых дзюдоистов. Мне всегда нравилось ушу, но по телосложению я, увы, больше подходила для борьбы. Тренер так и сказал. Мол, таких здоровенных ушуистов мир еще не видывал, и лучше мне не травмировать психику фанатов этого боевого искусства. Или борьба, или начинать жрать - и в сумо.
Удар в область подмышки очень болезненный и опасный, так как там находится меньше всего мышечной массы. В связи с этим слишком хорошо открыт один из нервных узлов. От боли противник может даже потерять сознание, а еще можно повредить сустав, соединяющий плечо с ключицей и лопаткой.
«Маугли», заскочившее на окно, тоненько взвыло, а потом рухнуло вниз к своему «порванному» дружку.
- Ху-у-у… - выдохнула я, поклонилась окну и закрыла его. На сегодня хватит.
Все это время Прошка стоял за моей спиной. Глаза мальчишки были как блюдца, но в них плескался восторг, от которого он даже подпрыгивал на месте.
- Еленочка Федоровна, он «ху» и есть, я вам истинно говорю! Научите меня, прошу! Хотите, в ножки упаду!
- Научу как-нибудь, - пообещала я, снова поворачиваясь к окну. Мужики уже поднялись с земли и, скрутившись, ковыляли прочь. Значит, нормально ударила, живы будут и даже без инвалидности. – Как устроимся здесь, так и научу. А ты не знаешь, кто это?
- Да как же не знаю! Это Егор и Терентий, они у купца Жлобина служат! – ответил Прошка, почесывая живот. – Наш Тимофей Яковлевич у него денег занял на анструменты и помады. Вот он их и подсылает, чтобы должок назад забрали.
- Что ж он не отдает им должок? – удивилась я. – Отдал бы и спал спокойно!
- Чево он отдаст? – Прошка оглянулся и приблизился ко мне. – Не хотел вам говорить, да куды ж деваться… Вы думаете, куда Тимофей Яковлевич сегодня майнул, аж пыль под ногами завеялась?
- Куда? – я с любопытством ждала ответа.
- Сначала он к вдовице одной заходит, а опосля в трактир, где в карты режутся! – прошептал мальчик. – До утра его не будет. Потом приползет пьяненький, щей кислых похлебает да в кровать! Храпит до вечера, после чего ругается!
- А ругается почему?
- Дак денежки-то тю-тю! – Прошка развел руками. – Всегда просадит последнее, а потом беснуется!
Ага! В-о-о-от оно что!.. Дядюшка у нас игроман! Ах ты ж, старый картежник!
- Еленочка Федоровна, что делать-то будете? – мальчишка взволнованно наблюдал за мной.
- Пусть он явится сначала, а там решим, - ответила я, понимая, что проблемы только набирают обороты. – Лечить, наверное, станем.
- Чем? – Прошка хлопнул глазами.
- Чем придется. Может, веником, а может, и чем потяжелее… Ладно, пойдем, посмотрим, что там с Тузом.
- Елена Федоровна, погодите! – Евдокия оставила свои котелки и пошла за нами. – Я слышала голоса мужские. Приходил кто?
- Мужики приходили, хотели бороды да усы подстричь, - сказала я, чтобы она зря не нервничала. – Ничего, в другой раз придут.
- А можно мне с вами? – вдруг попросилась повариха. – На дитенка посмотреть, да и вообще с вашими обзнакомиться…
- Закрывай дверь, и пойдем, - позволила я. – Нечего самой сидеть.
Евдокия заперла двери, а потом растерянно огляделась.