И тут в дверь громко постучали. Кто-то тарабанил кулаком о деревянную поверхность с такой силой, что она содрогалась.
- Открывайте! – раздался грубый мужской голос. – Немедля!
- Это еще кто? – удивилась я. – Да еще на ночь глядя?
- Голос похож на нашего квартального надзирателя, - прошептал Прошка. – Семена Степановича Яичкина.
Я открыла дверь, и в парикмахерскую вошел крупный мужчина лет пятидесяти с круглым красным лицом, жидкими бакенбардами и густыми усами под мясистым носом. Они некрасиво переходили в бороду непонятного цвета, что смотрелось очень неряшливо. Одет он был в шапку из черного сукна с оранжевым кантом, мундир однобортный темно-зеленого сукна и серо-синие шаровары.
Мужчина грозно посмотрел на меня из-под густых бровей и представился:
- Поручик Семен Степанович Яичкин. Квартальный надзиратель.
- Волкова Елена Федоровна, - в ответ представилась я. – Чем обязаны столь позднему визиту?
- Где хозяин, Тимофей Яковлевич? – он обвел внимательным взглядом комнату. – Могу ли я видеть его?
- Уехал куда-то еще днем. Он передо мной не отчитывается, - ответила я, мысленно благодаря Бога, что дядюшка заткнулся. Лишь бы снова не надумал голосить. Может, кто-то пожаловался на крики?
- А вы кем изволите быть, сударыня? – квартальный сдвинул брови, с подозрением рассматривая меня. – Не замечал вас ранее на отведенном мне участке.
- Вдова племянника Тимофея Яковлевича. Приютил дядюшка меня с дочерью, - я указала ему на кресло. – Может, чаю?
- Почему Тимофей Яковлевич не доложил, что вы прибыли в Москву и станете проживать на его территории? – Яичкин проигнорировал мою гостеприимность. – Разве он законов не знает?
- Позабыл, наверное, - пожала я плечами, заметив, что из-за шторки за нами наблюдает Акулина. – Немолодой ведь человек.
- Ладно, не об этом сейчас, - мужчина нахмурился еще больше, отчего его лицо стало похоже на помидор «бычье сердце». – Жалоба мне поступила, что здесь людей избивают.
- Каких людей? – я сделала большие глаза. – Кто избивает? Глупости, какие.
- Да вот этих, - квартальный выглянул на улицу и крикнул: - Егор! Терентий! Сюда подите-ка!
А-а-а-а… вот откуда ветер дует…
В дверях появились вчерашние бандиты. У одного была перевязана голова, а второй передвигался как робот Вертер из фильма «Гостья из будущего».
- Здесь вас избили? – спросил у них Яичкин, и они закивали. – Кто именно?
- Она! – воскликнул мужик с перевязанной головой, тыча в меня пальцем. – Чуть голову мне не размозжила! А Егора скрутило как - без слез не взглянешь! А ведь мы пришли просто поговорить с Тимофеем Яковлевичем! Личное обсудить!
Квартальный повернулся ко мне, и его брови поползли вверх. Я же хлопала невинными глазами, в которых стояли слезы… от еле сдерживаемого смеха.
- Я? Да побойтесь Бога, бессовестные! Разве можно так на женщину клеветать? Я ребенка с трудом на руки беру, упасть боюсь!
- Вы чего издеваться придумали?! – рявкнул на них Яичкин, грозя плеткой, которую вынул из сапога. – Дурака из меня делаете?! Да я вас в кутузку закрою, чтобы сказки не сочиняли!
- Ваше благородие, правду мы говорим! Вот вам крест! – перевязанный перекрестился и рухнул на колени. – Истинно она! Мал клоп, да вонюч!
Я зло прищурилась. Это он меня клопом назвал?! Мужики таращились на меня, а я поднесла пальцы к глазам, потом повернула на них, давая понять, что слежу за ними. После провела большим пальцем по шее, сделав зверское лицо.
- Вот! Вот, ваше благородие! Она грозит нам головы отрезать! – завопил «Вертер». – Это ее, гадину рыжую, в каталажку надобно!
- А ну-ка, вон пошли отсель! – квартальный замахнулся на них плетью. – И чтобы я ваши поганые рожи больше не видел! Придумали черт-те что, от ужина меня оторвали! Ироды проклятые!
Егор и Терентий не стали дожидаться, когда их отходят плетью, и помчались прочь. Яичкин же повернулся ко мне и сказал:
- Прошу прощения, Елена Федоровна. Не хорошо получилось… Наплели такого, а я и поверил!
- Ну, это вообще, ни в какие ворота! Обвинить меня, что я двоих здоровенных мужиков покалечила? – гневно произнесла я, а потом всхлипнула: - Обидно… Я одинокая, без мужа осталась, дите маленькое на руках…
- Будет, будет, сударыня… - квартальный смущенно покашлял, приглаживая усы. – Ежели кто вас обидеть еще вздумает, сразу ко мне обращайтесь. Угомоним!