Шлем ужаса

[IsoldA] Как бы тебе хотелось?

[Romeo-y-Cohiba] Мне бы хотелось узнать, как на самом деле.

[IsoldA] Среднего роста. Темные волосы. Зеленые глаза. Говорят, что красивая.

[Romeo-y-Cohiba] А можешь описать себя так, чтобы я представил?

[IsoldA] Мне говорили... Даже не знаю, стоит ли об этом.

[Romeo-y-Cohiba] Что говорили?

[IsoldA] Один раз меня сравнили с обложкой журнала «Нью-Йоркер», где была нарисована Моника Левински в виде Джоконды. Только я выгляжу в пять раз моложе.

[Romeo-y-Cohiba] То есть ты похожа на Монику Левински?

[IsoldA] Нет, совсем нет.

[Romeo-y-Cohiba] Тогда на Джоконду?

[IsoldA] Ни капельки. Наверно, звучит глупо.

[Romeo-y-Cohiba] Звучит нормально, просто я не очень понимаю.

[Monstradamus] Я объясню. В Монике Левински не было ничего загадочного, а в Джоконде – ничего сексуального. Но если представить себе мерцающую тайну Джоконды, сплавленную с земной чувственностью Моники Левински, а потом добавить к этому очарование ранней юности, мы получим Изольду. Понял?

[Romeo-y-Cohiba] Я тебе черт знает какой раз говорю, не лезь в чужой разговор, Навуходоносор.

[Monstradamus] Я не Навуходоносор.

[Romeo-y-Cohiba] Все равно не лезь. Ты же есть хотел? Ну и ешь себе.

[Monstradamus] Я уже поел.

[Romeo-y-Cohiba] Тогда попей. Изольда, нам стали мешать.

[IsoldA] Уже поздно. Идем спать.

[Romeo-y-Cohiba] ОК. До завтра, если оно наступит.

[IsoldA] Будем надеяться. Да, вот еще – забыла сказать. На затылке у меня коса.

[Ariadna] По-моему, это любовь.

[Monstradamus] У них имена обязывают. Представь себе, что тебя зовут Ромео. Что тебе остается делать?

[Organizm(-:] Брать пачку презервативов и идти искать свою Джульетту.

[Nutscracker] Или брать помповое ружье и идти искать своего Шекспира.

[Romeo-y-Cohiba] Вы бы притихли, а?

[Nutscracker] Ромео, ты еще здесь? Мы думали, ты ушел спать.

[Monstradamus] Ариадна! Если тебе приснится этот бронзовый гриб, постарайся узнать, что у него на уме.

:-))

[Monstradamus] Ариадна, ты уже проснулась?

[Ariadna] А где остальные?

[Monstradamus] Не знаю. Наверно, спят. Ну что? Видела что-нибудь?

[Ariadna] Да.

[Monstradamus] Расскажи.

[Ariadna] Это было похоже на лекцию. Я сидела в аудитории какого-то учебного заведения – технического, судя по большому количеству приборов возле стен. Что это за приборы, я не могу сказать, некоторые были с экраном, как у телевизора, другие напоминали весы со множеством пружинок и противовесов. Аудитория выглядела как амфитеатр – она спускалась к доске, возле которой стоял тот же карлик, что говорил со мной у фонтана. Кроме нас, никого не было. Всю доску занимала сложная схема какого-то устройства.

[Monstradamus] А ты помнишь, что было до этого? Как ты туда попала?

[Ariadna] Нет. Карлик помахал мне рукой, как старой знакомой, и заявил, что им стало известно о нашем желании выяснить, что у их господина на уме. Этому, сказал он, и будет посвящена лекция. Все происходящее казалось само собой разумеющимся, и никаких вопросов у меня не возникало. Хотя вокруг было много странного. Например, схема была не нарисована на доске мелом, а вырезана на ней, как гравюра. Я поняла это, когда карлик, желая поправить что-то в чертеже, взял резак и стал сковыривать с доски длинные пластиковые стружки, оставляя на ней светлые линии.

[Monstradamus] А что было на схеме?

[Ariadna] Это был ум Астериска.

[Monstradamus] Ум?

[Ariadna] Да. Схема называлась «шлем ужаса» – это было написано над чертежом крупными буквами. Но карлик очень настойчиво повторил несколько раз, что это не головной убор и не устройство, а именно ум, хотя по всем признакам это был чертеж какой-то машины. Корпус этой машины походил своей формой на шлем. И такой же точно шлем стоял на демонстрационном столике – древняя бронзовая каска, под которой было загибающееся вовнутрь забрало в дырочках.

[Monstradamus] Что значит «загибающееся вовнутрь»?

[Ariadna] Его нижняя часть уходила внутрь шлема через прорезь посередине лица. Еще там были какие-то боковые пластины, все очень старое, зеленое от времени. Похоже на шлем римского гладиатора – как бы бронзовая шляпа с забралом. Только здесь были еще рога. Они выходили из верхней части шлема и загибались назад. Я уже видела это на площади у фонтана, когда Астериск прошел мимо, только его шлем был больше размером и посложнее, со множеством разных проводов и трубочек. Карлик сказал, что это упрощенная модель. То, что он рассказывал, звучало очень необычно.

[Monstradamus] Можешь пересказать?

[Ariadna] Я помню, что шлем ужаса состоял из нескольких главных деталей и множества вспомогательных. У деталей были странные названия: фронтальный сачок, решетка сейчас, лабиринт-сепаратор, рога изобилия, зеркало Тарковского и так далее. Самой большой деталью была решетка сейчас – фронтальный сачок. Она состояла из двух частей, временами сливающихся в одно целое. Ее внешняя часть, сачок, выглядела как забрало с дырочками, а внутренняя, решетка, делила шлем на верхний и нижний отделы, так что голову, даже самую маленькую, в него уже было не просунуть. Карлик сказал, что решетка сейчас отделяет прошлое от будущего, поэтому то, что мы называем «сейчас», существует именно в ней. Отсюда и название. Прошлое находится в верхней части шлема, а будущее – в нижней.

[Monstradamus] Как-то нелогично. Может быть, наоборот?

[Ariadna] Нет, это я помню точно. Дальше карлик стал объяснять, как работает шлем. Он сказал, что надо понять суть, а потом уже углубляться в подробности. Цикл работы шлема не имеет начала, поэтому объяснять его можно с любой фазы. Итак, сказал он, на твое лицо ложится нежный отблеск летнего дня. Вот так же и фронтальный сачок, нагреваясь под действием падающего на него потока впечатлений, передает тепло на решетку сейчас. Решетка возгоняет хранящееся в верхней части шлема прошлое, которое переходит в туманное состояние и под давлением обстоятельств поднимается в рога изобилия. Рога изобилия выходят изо лба, огибают шлем по сторонам и сплетаются в затылочную косу, которая спускается в основание шлема. Там, под решеткой сейчас, находится область будущего, куда выбрасываются пузыри надежды, возникающие в затылочной косе. Эти пузыри, поднимаясь, лопаются на решетке сейчас, создавая давление обстоятельств, приводящее к тому, что в лабиринте-сепараторе возникает поток впечатлений. А поток впечатлений, в свою очередь, расшибается о фронтальный сачок, нагревая решетку сейчас и возобновляя энергию цикла. Тепло, про которое он говорил, используя слово «нагревать» – это не такое тепло, как бывает от огня, а скорее такое, как бывает от любви. Он сказал, что просто пользуется аналогией с хорошо мне известным, чтобы я могла представить себе происходящее. Точно так же поток впечатлений никуда не течет, а пузыри надежды не совсем пузыри, и так далее.

[Monstradamus] Не могу похвастаться, что все понял.

[Ariadna] Я тоже сперва ничего не поняла, и карлик велел задавать вопросы. Я не знала, с чего начать, потому что все было одинаково непонятно. Последним, о чем он говорил, были пузыри надежды. Я спросила, почему они так называются. Карлик немного смутился и сказал, что это официальное название, парадное, так сказать. На самом деле это совсем не обязательно надежда, чаще это страхи и опасения, подозрения и ненависть, всякие пустяки – любая жвачка, которую тупо и привычно жует... Тут он прервал сам себя, воровато оглянулся и пробормотал, что так говорить не следует. Словом, продолжал он прежним лекторским тоном, с технической точки зрения правильно сказать, что это пузыри прошлого. А пузырями их называют потому, что в любой момент они стремятся заполнить собой весь объем шлема, не давая появиться там ничему другому и не оставляя ни места, ни возможности для узнавания происходящего. Ткнув указкой в ту часть схемы, где было изображено что-то вроде вертикального змеевика, в который переходили встретившиеся на затылке рога, карлик сказал, что пузыри надежды возникают в затылочной косе после обогащения прошлого в рогах изобилия. Но, поскольку прошлое обогащается исключительно другим прошлым, пузыри надежды не содержат ничего, кроме него, и это просто иное его состояние. Поэтому, вглядываясь в область будущего, Астериск не видит ничего, кроме прошлого. Нижняя часть шлема нужна главным образом для того, чтобы пузыри надежды охлаждались, приобретая весеннюю свежесть и упругий напор новизны. Лопнув на решетке сейчас, они создают давление обстоятельств, которое поднимает прошлое из верхней части шлема во входную камеру рогов изобилия, продавливая его через лабиринт-сепаратор, где возникает поток впечатлений.