Слова попросил Кравец.
— Больше таких выступлений. Не давать немцам ни минуты покоя, — говорил он. — У меня, товарищи, есть предложение. Я думаю, вы меня поддержите. Следующий удар надо нанести по бирже труда на Любельской улице. Мы не должны позволять немцам вывозить наших людей на работу в Германию. Сожжем помещение и картотеку. Это спасет многих.
Дзивлик, Шумец и остальные товарищи поддержали предложение Кравеца. Приступили к обсуждению. Главная трудность состояла в том, что у нас не было динамита.
Шумец решил переговорить с товарищами из ППС и предложить им принять участие в этой операции, поскольку они располагали динамитом.
Товарищ Крупа взялся сделать самозапал для динамита. Кравец и Шумец взяли на себя ответственность за подготовку операции.
Начался 1943 год. Я с нетерпением ждал Вебера. Хотелось поделиться с ним новыми планами. Приехал он точно в условленное время. Нападение на биржу труда в Кракове он считал правильным. Согласился провести эту операцию совместно с товарищами из ППС, с которыми поддерживал связь Шумец.
Потом мы встретились с Малиновским и Хальбрайхом. Обсудили самые актуальные вопросы. Вебер и Петр, захватив отчеты о нападении на кафе «Циганерия», уехали в Варшаву, в ЦК ППР.
Перед отъездом они уверили меня, что вернутся через несколько дней и непременно встретятся со мной. Тогда я не знал, что мы больше не увидимся.
Малиновский и Слива были всем нам очень близки. Роман Слива, худощавый высокий шатен, родом из Домбровского бассейна, несмотря на свою молодость, имел богатый политический и жизненный опыт. Все мы ценили и уважали его. Францишек Малиновский, пятидесятилетний мужчина, всегда был полон энергии. Много знал. Без работы не мыслил себе жизни. О партии всегда говорил просто и понятно.
Перед отъездом Слива связал меня с товарищем Леонидом Четырко, русским. Это было для меня приятной неожиданностью. (Правда, позже я узнал, что Четырко родом из Виленской области, но мы привыкли называть его русским.) В городе он находился уже несколько месяцев. Худощавый, высокий, с продолговатым лицом. Никогда не проявлял нервозности. Окончил политехнический институт. В Краковское воеводство его забросили с разведывательной группой. Четырко был членом ВКП(б). Хорошо знал русский язык.
Он начал активно помогать нам организовывать Гвардию Людову. Нередко мы обсуждали с ним тактику боя. Он учил нас методам ведения партизанской борьбы.
Четырко имел богатый опыт партизанской борьбы. Хорошо знал тактику. Сам он был разведчиком и радистом. Передатчик он спрятал на одной из конспиративных квартир в Кракове.
Вместе с Четырко мы с нетерпением ждали возвращения из Варшавы Вебера и Петра. Прошло несколько дней. Ни Слива, ни Малиновский не появились. Мы начали беспокоиться. А вскоре (это было в начале января) узнали то, чему никто из нас не хотел верить. Известие об их аресте принес Шумец. Он пришел ко мне вместе с Косиньским из Бялы-Прондник на квартиру Шимоняка. По выражению их лиц я понял, что они принесли недобрые вести. Косиньский глухо сказал:
— Вы должны немедленно покинуть эту квартиру. Сливу и Малиновского гестапо арестовало уже здесь, в Кракове, после их возвращения из Варшавы.
— Как это произошло? — спросил я Косиньского.
— В квартире, где они жили, гестапо устроило засаду. Я тоже попался бы, если бы не заметил, что условного знака, о котором у нас была договоренность, нет.
Шумец и Косиньский посоветовали как можно скорее поменять квартиру. Ведь Вебер и Петр бывали здесь неоднократно.
— Не тяните, — настаивал Шумец. — Их арест — продолжение сентябрьских событий.
Мы старались узнать причину нового провала. Как это могло произойти? Неужели в наши ряды прокрался провокатор?
Мы опять изменили клички. Усилили бдительность. Решили как можно скорее сообщить о случившемся Дзивлику, Кравецу и всем тем, кто поддерживал связь со Сливой и Малиновским. Затем Шумец, Дзивлик, Кравец, я и другие товарищи постановили известить об этом провале старых деятелей КПП — Солтыка, Войнаровича, Шафарского, чтобы они хорошенько присмотрелись к окружавшим их людям.
Гестапо тем временем продолжало действовать. Кравец, Дзивлик, Шумец и я чувствовали это. Шумец жил в Кракове, но на улице старался не показываться: приходил только на исключительно важные встречи.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Осталось двадцать четыре часа…
В начале февраля в Краков прибыл новый командующий округом Гвардии Людовой, боровшийся в прошлом в рядах батальона имени Я. Домбровского в Испании, Антоний Грабовский (клички Антек, Чарны Антек, Блох).