Ячейки ППР возникли на цементном заводе в Гурке (ее создал Владислав Зях), на обувной фабрике в Хелмеке (ее создали Владислав Пехота и Ян Рейдых).
Группа организаторов борьбы и активистов росла. Юзеф Семек связал Сливиньского и Адама Хенека, которые организовали отделение Гвардии Людовой, с другими старыми активистами из Либёнжа, Бычина и громады[6] Плоки. Активисты работали с большим энтузиазмом.
Несколько позднее был создан районный комитет ППР. Секретарем его стал Францишек Венцлавек (Осет). Все более широкий масштаб работы требовал создания комитета подрайона Хшанув. Собрание по этому вопросу состоялось в Мысляховице. В нем принимал участие Роман Слива. Секретарем комитета подрайона стал Юлиан Сливиньский. Вопросы руководства Гвардией Людовой остались за Хенеком. В своем отчете он отметил пуск под откос поезда в Буковне и захват двух автоматов у солдат люфтваффе. На собрании признали, что в связи с большой протяженностью хшанувских земель в дальнейшем имеет смысл координировать борьбу на более низком, повятовом уровне. Одновременно был намечен план дальнейшей работы. Возникли новые ячейки ППР — на металлургическом заводе Тшебиня (ее организовал Пежинка), в шахтах «Серша», «Либёнж» и «Збышек», на паровозостроительном заводе в Хшануве, где вместе с Венцлавеком работал Станислав Спыт, в каменоломнях в Плазе. Ячейки получали прессу и инструкции. Увеличилось число актов саботажа. За их подготовку на паровозостроительном заводе гитлеровцами были расстреляны братья Лукасиковы.
Пункт по переброске наших людей в генерал-губернаторство находился в Псарах, в доме Ясиньской. (В 1943 году арестована гестапо. Погибла в концлагере.)
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Два пришельца
От границы отряд направился в район Чернихува и Рыбной, откуда вышел в леса. Теперь мы шли уже по более знакомой местности. Ребята были довольны. Здесь мы лучше знали обстановку, размещение постов. Хорошая ориентация на местности облегчала продвижение и позволяла вовремя укрываться. Ребята рвались в дело, но в тот момент это было невозможно. Мы не могли проводить боевые операции на открытой местности, да еще без должного оснащения оружием. Соображения безопасности диктовали необходимость идти дальше.
Ребята начали носить здесь военные пилотки. Их сшила Зося Косыцаж — дочь лесничего из Чернихува. К этому времени численность отряда увеличилась. В Русоцице к нам присоединились товарищи, направленные ППР. Это были Тадеуш Грегорчик (Тадек), который убежал из Германии, Эдвард Богусь (Парасолька), Юлиан Дулёвский (Крук), Франек из Лончан, Юзеф и Франек Урбаниковы из Воловице, Ханыс из Каменя, а также Юзеф и Франек Моравские из Русоцице. Пришел к нам в отряд и молодой еврей Абрам, которого ребята из Русоцице долгое время укрывали от немцев. В результате отряд увеличился почти вдвое.
Мы подошли к Черной, где должны были встретиться с членами комитета ППР из Кшешовице, Менкини и Навойовой Гуры. Быстро установили связь с комитетом ППР в Менкине.
У Черной нас ждали двое мужчин, которые хотели вступить в отряд. Подозрений они у нас не вызывали. Говорили по-русски. Они рассказали, что бежали из лагеря и в этом районе установили связь с партией. Позднее выяснилось, что это был обман.
Я приказал отвести этих людей в лес, где расположился отряд.
Представил их Стахаку и другим товарищам. Бойцы с любопытством смотрели на пришедших. Я угостил их сигаретами. Закурили. Мы легко понимали друг друга.
— Я капитан НКВД. Попал в плен и, как вы уже знаете, бежал из лагеря, — говорил о себе тот, что был выше ростом. — Этот товарищ, — движением головы он показал на соседа, — бежал вместе со мной.
— Нам по душе такие люди, — сказал я. — Но каким образом вы сюда попали? Незнакомая страна, столько гитлеровцев…
Высокий пренебрежительно махнул рукой и проговорил:
— Что и говорить, тяжело было, но теперь мы среди своих.
— Да, — согласился я.
— Мне довелось познакомиться с целым рядом товарищей, — продолжал он. — Ячейки, комитеты ППР переправляли меня с места на место. Был я в Хшануве, Тшебине и еще в Мы-сля-хо-ви-це, — произнес он по слогам.