Юзеф Прысак и Ирена Сливова с неослабевающим вниманием следили за железной дорогой на участке Катовице — Краков, где больше всего проходило эшелонов на фронт и обратно.
Люди действовали самоотверженно, как настоящие разведчики. Мы понимали, что борьба с оккупантами входит в решающую фазу, что час расплаты с ними близок.
Передвигаться по улицам города становилось все опаснее. В разведке большее участие стали принимать женщины. Чтобы усыпить бдительность немецких солдат и избежать облавы, они не раз брали с собой детей.
На улице Реторыка находился штаб немецкой южной группы армий «А». Этот объект с расположенной в нем гитлеровской частью нужно было изучить. Задача перед нами стояла трудная. Как разобрать надписи и знаки различных форм и цветов, видневшиеся на прикрепленной к стене вывеске, если здание охраняется?
— Надо подумать, — забеспокоился Шаповалов. — Дело неотложное. Штаб ждет донесений. Туда должен пойти опытный человек.
Здание охраняли часовые. Вокруг него могли находиться и агенты в штатском. Солдаты стояли около вывески со знаками и названием части.
В один из солнечных дней, когда пожелтевшие листья уже облетали с деревьев, немецкие солдаты, стоявшие на посту перед зданием интересовавшей нас части, увидели буквально в нескольких шагах от себя женщину с маленьким мальчиком. Ее поведение не вызывало у них подозрений. «Пришла развлечь малыша», — решили они.
Бульвар купался в лучах солнца. Деревья отбрасывали тень, усеянную светлыми пятнышками. Но женщина с ребенком оставалась равнодушной к этой осенней красоте краковской природы. Она бегала за мальчиком, собирала и показывала ему листья, останавливалась, поправляла ему шапочку. Давно не стриженные волосы трехлетнего мальчугана спадали на лоб.
Внимательный наблюдатель заметил бы в игре женщины с ребенком нечто необычное. Женщина часто, даже слишком часто поправляла шапочку на голове ребенка, причем каждый раз эта процедура длилась на несколько минут дольше предыдущей. Он заметил бы, что женщина часто проходила мимо входа в штаб, охраняемого часовыми. Он мог бы даже удивиться, что она отваживается так близко подходить к солдатам. Он, конечно, обратил бы внимание на то, что, когда женщина бежала или шла за мальчиком и проходила мимо часовых, она бросала короткие внимательные взгляды на вывеску с немецкими надписями и разноцветными знаками. И все начиналось сначала: поправление шапочки, прохождение мимо часовых, короткий взгляд на вывеску.
Игра с ребенком продолжалась. Один из солдат стал внимательно приглядываться к женщине. Нахмурился. Мальчик, словно почувствовав недовольство часового, вдруг громко заплакал.
— Не плачь, успокойся, мы уже идем домой, — успокаивала малыша женщина.
Она в последний раз поправила ему шапочку, взяла его за руку, и они пошли. Солдат сделал шаг, словно хотел задержать женщину, но тут же отказался от своего намерения и остановился.
— …Под конец я ущипнула малыша, чтобы он разревелся, потому что все, что нужно, я уже сделала, а часовой мне все меньше нравился. Мне казалось, что вот-вот он крикнет «Хальт!», — рассказывала потом Валя.
Разведка удалась. Валя все записала на клочке бумаги, который вместе с огрызком карандаша лежал под шапочкой малыша. В тот же день зашифрованное донесение было отправлено в штаб маршала Конева.
Вскоре была получена радиограмма, в которой Вале выражалась благодарность.
Как-то на рассвете голодные и вымотанные пришли мы к Выжгам. Ольга и Шаповалов молчали. Мы с Валей тоже не пытались начинать разговор. Старый Выжга сразу догадался, почему у нас такое кислое выражение на лицах. Он что-то шепнул жене на ухо, потом многозначительно подмигнул мне.
— Не горюйте, что-нибудь придумаем.
— Что вы задумали?
— Старуха затопила, вода уже закипает, и мы бросим в нее… угадайте что?
— Клецки?
— Скажешь тоже, — старик выпятил нижнюю губу. — Настоящую ногу поросенка! — торжественно заявил он. — Правда, он не очень большой, весит несколько десяткой килограммов, но зато жирный. Чего его прятать? Чем его съедят фрицы, лучше съедим сами. Надо спешить, а то придут люди рыть окопы, гитлеровцы приедут…
— Тогда надо тащить его в ригу. Я помогу.