Прозвенел звонок, который извещал о начале следующего этапа экзамена. Некоторые ученики были радостными, кто-то нервничал, а кто-то впал в уныние, но всё опять вернулись в класс. Родители в волнении топтались за белой чертой. Мой отец снова уселся на кирпич под жгучим солнцем. Ма Чжун вновь заговорил, он сказал, что на прошлого этапе некоторые ученики вели себя неприлично, поэтому сейчас они должны обратить внимание на дисциплину, иначе пусть потом не жалуются… Всё слушали его в огромном волнении, потому что он занял целых восемь минут экзамена. Затем стали раздавать экзаменационные листы, и класс наполнился звуками шуршащей бумаги. Вслед за этим наступила тишина, было только слышно, как ручки с воодушевлением бегают по бумаге.
Вдруг я услышал какой-то грохот, который донёсся с задних парт. В классе началась суматоха. Я повернул голову и замер от удивления — оказывается, это Мо Чжо упал в обморок. Наблюдатели на экзамене один за другим бросились к нему, и некоторые ученики, пользуясь случаем, стали поворачиваться и подсматривать ответы у соседей. Тогда учителя бросили Мо Чжо и решили сначала восстановить порядок. Ма Чжун надрывался от крика. Когда в классе снова воцарилась тишина, только тогда Мо Чжо подняли и вынесли.
Бесчувственного Мо Чжо пронесли мимо меня, и я на него глянул. Он весь дрожал, глаза были плотно закрыты, а зубы отбивали чечётку. Он весь побелел, и волосы были мокрыми от пота. Мне стало тоскливо, и на глаза навернулись слёзы. Мо Чжо, братец, так вот как всё для тебя закончилось! А как же «Звёздочка»? Почему ты не смазал виски толстым слоем этой мази? Зачем ты потерял сознание? Всё усилия, которые ты прилагал последние полгода, пропали даром! Братец, как же горько!
Когда экзамен подходил к концу, на первых партах тоже начались беспорядки. На этот раз это был Грызун. Ма Чжун стоял прямо перед ним и заглядывал в его экзаменационный листок. Через какое-то время он яростно вырвал у него бумагу и гневно спросил: «Как это ты отвечаешь? Это твоё уравнение? Что это за безобразие, а?»
Несколько других учителей начали спрашивать: «Что случилось? Написал реакционный лозунг?»
Ма Чжун ответил: «Нет уж, не реакционный лозунг, но такое же безобразие! Я вам прочту! — затем он, растягивая слова, зачитал: — „Центральному комитету партии, Министерству образования: с волнением в душе пишу вам это послание. Я не могу ответить на вопросы в этом листе, но моё сердце обращено к вам. Разрешите мне поступить в университет, я буду верно служить народу…“ Это что такое? Ты считаешь, что в наше время можно стать ещё одним Чжан Тешэном[24]»?
В этот момент в класс вошёл директор школы со значком «наблюдатель на экзамене» и остановил брюзжание Ма Чжуна. Он посоветовал ученикам восстановить душевное равновесие и продолжать отвечать на вопросы.
Так прошло два дня.
Вступительные экзамены наконец-то закончились.
Вступительные экзамены закончились.
Я твёрдо верил в то, что сдал экзамены хорошо. У меня было предчувствие, что я поступлю. Возможно, не в один из самых известных вузов, но в обычный университет меня точно примут. Я рассказал о своём предчувствии отцу, который два дня простоял за белой чертой около школы. Он даже не знал, что ответить. Впервые в жизни старый крестьянин, будто выходец из какой-то европейской страны, крепко обнял своего сына и сбивчиво пробормотал: «Как хорошо, как хорошо». Затем отпустил меня и захихикал, он быстро потащил меня к выходу со школьного двора, намереваясь забрать меня домой. Я сказал, что в общежитии ещё остались мои вещи, тогда он снова отпустил меня и пошёл. Он торопился домой — поделиться хорошими новостями с моей мамой и младшими братьями, чтобы и они за меня порадовались.
Подготовительные курсы закончились, нам предстояло расстаться. Среди нас были те, которые выдержали испытание, и были те, которые не справились с экзаменами. Кто-то плакал, а кто-то смеялся. Однако теперь мы должны были распрощаться. Мы, сдерживая свои чувства, ещё раз собрались в общежитии. Атмосфера была сердечной и радушной, будто всё мы родные братья. Только Мо Чжо ещё находился в больнице, его не было с нами. Всё скинулись и купили две бутылки рисовой водки и пакет чищеного арахиса. Каждый делал по глотку и закусывал арахисом. Такой была наша прощальная встреча. Многие одноклассники начали искренне плакать, а одноклассницы не переставали всхлипывать. Затем всё говорили: неважно, кто поступит, а кто — нет, кто в будущем разбогатеет, а кто будет по-прежнему в поле работать, главное, что нельзя друг друга забывать. Нам вспомнилось высказывание из сочинений древней литературы, которое мы только перед экзаменами выучили: «В богатстве и чести не забывай других». Мы разговаривали, пока солнце не село за горизонт, только после этого мы упаковали свои вещи и нехотя расстались. Каждый из нас вернулся в свою деревню.
Одноклассники разошлись. Но я не торопился уходить. Я хотел найти место, где бы мог хорошо отдохнуть и расслабиться. Тогда я пробежал десять ли до большого моста, осмотрелся по сторонам — вокруг не было ни души, — разделся догола и прыгнул в реку, чтобы начисто смыть толстый слой грязи и напряжения, которые накопились за последние шесть месяцев. Я плыл по течению, затем — против него. Когда уставал, ложился на спину и смотрел в голубое небо. Прошла целая вечность, прежде чем я вспомнил о Ван Чуане, Мо Чжо, Грызуне. На душе опять стало тоскливо. Мне сейчас радостно, а им — тяжело. Казалось, что я совершил какой-то постыдный поступок. Я быстро вылез из реки и стал натягивать на себя одежду.
По дороге назад меня раздирали противоречивые чувства: я был счастлив, но затем на меня накатывала волна горечи. Я вспомнил о родителях и братьях, эти полгода они экономили и во всём себе отказывали, чтобы я мог учиться. Мне надо поскорее сложить вещи и вернуться домой. Я снова вспомнил о Ли Айлянь: интересно, как поживает её отец, как она справилась с экзаменами в Синьсяне. Я разволновался и решил на следующий день утром отправиться в Синьсян.
Так я бросался от одной мысли к другой и вдруг увидел впереди ослиную упряжку с навозом. Мне показалось, что погонщиком был Ван Чуань. Я бросился бежать — это был действительно он. Я окликнул его, а затем крепко обнял.
Хотя последний раз мы виделись всего лишь месяц назад, он сильно изменился. Он больше не был похож на ученика подготовительных курсов. Ван Чуань превратился в настоящего старого крестьянина. Рваная соломенная шляпа на голове, на плечи накинута грязная куртка, лицо покрыто многодневной щетиной, а в руках он держал кнут.
Увидев меня, Ван Чуань тоже обрадовался. Он обнял меня и нетерпеливо начал расспрашивать, как я сдал экзамены, а я, в свою очередь, торопился узнать, сжали ли они пшеницу, как поживают его жена, дети. Мы не знали, кому отвечать первому, поэтому не удержались и рассмеялись.
Мы шли вместе какое-то время и узнали друг про друга всё новости. Вдруг я снова вспомнил о Ли Айлянь: «Ты знаешь что-то о Ли Айлянь? Как поживает её отец? Она сказала, что будет сдавать экзамены в Синьсяне. Как она сдала?»
Ван Чуань не ответил на мои вопросы, а только недоверчиво посмотрел на меня: «Ты ничего не знаешь о ней?»
«Она написала мне письмо, в котором говорила, что будет сдавать экзамены в Синьсяне!»
Ван Чуань вздохнул: «Она не сдавала экзамены!»
От удивления я раскрыл рот и долгое время не мог его закрыть. Ван Чуань молчал, опустив голову. Вдруг я закричал: «Что? Не сдавала? Не может этого быть! Она написала мне письмо!»
Ван Чуань опять вздохнул: «Она не сдавала экзамены!»
«Чем же она занималась?» — разгорячился я.
Вдруг Ван Чуань присел на корточки и обеими руками обхватил голову, через целую вечность он выдавил из себя: «Ты не знаешь? Она вышла замуж!»
«Что?» — меня будто громом ударило, я не мог ничего сказать. Когда я пришёл в чувства, то схватил Ван Чуаня и стал ожесточённо его щипать: «Ты врёшь, ты болтаешь вздор! Как это возможно? Она лично написала мне письмо и сказала, что будет сдавать экзамены в Синьсяне! Вышла замуж? Да как это возможно? Ван Чуань, мы же хорошие друзья, не издевайся надо мной, ладно?»
24
В 1973 г. некий Чжан Тешэн из Ляонина сдавал вступительные экзамены, но из раздела физики и химии смог ответить только на три вопроса, остальная часть листа была пустой. Тогда он воспользовался ею, чтобы написать «Письмо высокоуважаемому руководству». В письме Чжан Тешэн жаловался, что он не мог отказаться от коллективного труда и полностью посвятить себя занятиям, поэтому результаты его экзамена неудовлетворительны. На письмо Чжан Тешэна обратили внимание, и он поступил в сельскохозяйственную академию города Телина провинции Ляонин. Он также стал известен как «герой чистого листа».