«Смотри-ка, разбилось», — произнёс муж.
На следующий день Ли Гуйчан поехала в редакцию газеты и потребовала вернуть ей письмо. Там ей сказали, что никакого письма они не получали.
Пекин,
6 ноября 1999 г.
Би Фэйюй 毕飞宇
Тень любви 相爱的日子
Привет! Оказалось, они с ним земляки, да к тому же и однокашники, но вопреки всём ожиданиям они не были знакомы. Как принято в таких случаях, они пожали друг другу руки и обменялись телефонами, буквально через три-четыре минуты им уже не о чем было говорить, ну что ж, придётся расстаться. Самоё главное, она чувствовала себя неловко. Сегодня она привела себя в порядок, оделась просто и со вкусом, но ей всё-таки было не по себе. Этот приём был слишком расточительным, слишком роскошным, что давало ей ощущение нереальности, словно всё происходит во сне. На самом деле она чувствовала себя Золушкой, которая пришла поесть-попить на халяву. Подруги правильно говорили: она пришла сюда не поесть, она пришла сюда в поисках шанса. Ведь на банкете можно встретить открывателя талантов или заарканить богача, какого-нибудь крёза. В наши дни больше всего не хватает именно шансов, кто знает… всё может статься. Подруги давно ей говорили, что для девушек в их возрасте самыми важными являются два дела — показаться на публике и примелькаться: шанс — не ракета дальнего действия, оснащённая системой глобального позиционирования, не надейся, что она свалится тебе прямо на голову, ты же не Бен Ладен, в конце концов…
Однако на дармовщину поесть и выпить тоже непросто, ведь ты ничем не отличаешься от воришки. Люди как-то незаметно раскололись, разделились на группки по три-пять человек, на кучки по пять-шесть человек, они смеялись, разговаривали, но ни в одной из них она не чувствовала себя своей, сходиться — грубо, проявлять настойчивость было не в её характере, иногда кто-нибудь неожиданно встречался с нею взглядом, но это была не более чем тактичная улыбка — дань вежливости. Ей приходилось торопливо улыбаться в ответ, но её улыбка постоянно опаздывала, она улыбалась, а человек уже проходил мимо. В это мгновение её улыбка, утратившая адресата и уже никому не предназначенная, бессмысленно застывала на лице и какие-то доли секунды ещё висела там, пустая и холодная. Это оставляло у неё скверное чувство, очень скверное. Ей оставалось только, держа в руках бокал, с растерянно-беспомощной недоуменной улыбкой на лице материться про себя: «Я имела в виду твоего благородного отца!»
Неожиданно зазвонил телефон. Звонок прозвенел дважды, а она уже поднесла трубку к уху. Молодые из числа тех, кто ещё не нашёл работу или не устроился в жизни, имеют одну общую особенность — очень быстро отвечают на телефонные звонки. Телефонный звонок — это их жизнь, судьба, ожидание звонка незаметно создаёт у них иллюзию, от которой невозможно избавиться, будто в каждом телефонном звонке таятся огромные, безграничные возможности, нельзя упустить ни одного шанса, иначе придётся ещё долго ждать нового случая…
— Алло! — ответила она. Телефон молчал… — Алло! — повторила она снова, слегка наклонившись к трубке.
— Это я… — неожиданно прозвучал неторопливый голос.
— А ты кто?
Голос в трубке зазвучал ещё медленнее:
— Экие важные люди, до чего забывчивы. Даже меня не помнишь. Подними голову, так… посмотри налево, да, у двери туалета. В нескольких метрах от тебя.
Она увидела его, это был он — её однокашник и земляк. Это с ним она познакомилась несколько минут назад. В это время её однокашник и земляк стоял, прислонившись к стене у двери туалета, наклонив голову, в одной руке он держал бокал, в другой сжимал мобильный телефон. Он выглядел настолько счастливым, что на первый взгляд могло показаться, будто он заигрывает с любимой девушкой, которую обожает до глубины души.
— Как я тебе завидую, — сказал он, — не прошло и полутора лет после окончания университета, а ты уже оказалась в такой компании. Есть одно выражение, как там?.. Красавица с «золотым воротничком», да, это о тебе.
Она рассмеялась, опустив ресницы, и сказала в телефон:
— Ты же раньше меня оказался в компании, так что прошу любить и жаловать, старший брат.
Голос в телефоне засмеялся и произнёс:
— Я пришёл поесть и выпить на халяву, а вот ты должна больше заботиться о своём младшем братишке.
Она одной рукой держала телефон, а другой полуобнимала себя чуть ниже груди, это был её самый любимый жест, можно сказать, любимая поза, тонкое изящное предплечье прижималось снизу к её груди, делая её в глазах других более пышной и соблазнительной, ну просто красоткой. Она сказала в телефон:
— И я пришла задарма поесть и выпить.
Оба они замолчали и почти одновременно подняли голову и посмотрели друг на друга. Их взгляды встретились, их отделяли восемь-девять метров. Поверх толпы высокопоставленных и счастливых голов они смерили друг друга взглядом и испытали чувство радости. Им больше не было скучно, и, казалось, к ним вернулась самоуверенность. Он улыбаясь наклонил голову, словно рассматривая носки туфель, и попытался заигрывать:
— Прекрасное вино, не так ли?
Она устремила взгляд в окно:
— Я не большой знаток вин, просто выбираю красивое.
— Как можно пить вино лишь потому, что оно красивое? — Тон, которым он это произнёс, выдавал в нём знатока, в голосе его зазвучали покровительственные нотки, он сказал медленно, с участием: — Надо попробовать вина всякого цвета, а попробовав всё вина, следует выбрать один вид и пить его; не волнуйся, а будь спокойна, братишка с тобой. — Затем он добавил: — Не вешай трубку, слышишь?
— С какой стати?
— Поболтай с братишкой.
— Почему это я не могу повесить трубку?
— Глупышка, если повесишь трубку, с кем ты будешь разговаривать? Кто ещё обратит на тебя внимание? Насколько это задевает самолюбие — вот так звонить. Только так можно спасти наше тщеславие, давая знать, что мы, мол, тоже ежедневно заняты важными делами. Ты знаешь, что такое быть ежедневно обременённым множеством дел? Запомни, это когда твой собеседник постоянно несёт всякий вздор.
Она, наклонив голову, вслушивалась в его слова. Затем взяла новый бокал вина и неспешно направилась в дальний угол зала. На лице её играла сдержанная улыбка, словно в гуще забот она выкроила свободную минуту. У этой нынешней её улыбки был объект, только находился он не здесь, поблизости, а где-то там, далёко. На приёме было такое прекрасное освещение, такая замечательная музыка, вино, конечно же, было ещё более прекрасным, но она не могла спокойно пить, не могла отвечать на приветствия других. Она была занята. Она постоянно кивала кому-то невидимому головой в знак согласия, иногда делала глоток вина из бокала, улыбка на её лице делалась более чувственной. Она была уверена, что улыбка её обворожительна.