— Это шутка, не принимай всё всерьёз. Это же у нас не в первый раз.
— Я ни на что не гожусь, — сказал он решительным тоном. — Я родился ничтожеством.
— Ты хорош, — сказала она. — Ты же знаешь, ты мне нравишься в постели.
Он улыбнулся, но в то же мгновение из его глаз хлынули слёзы.
— Я, конечно же, знаю. Это всё моё умение. У меня больше нет никакой уверенности в себе. Я больше не могу этого выносить.
Она поняла. На самом деле она давно поняла, только было неловко спросить его. Сегодня рано утром он отправился на собеседование, собеседование-то прошло, да вот результаты его были неутешительными.
— Эх ты, вот я относилась к этому совсем по-другому, — утешала она его. — Сколько раз я ходила на собеседования? Посмотри, чем больше я хожу на них, тем спокойнее делается моё лицо.
— Дело не в собеседовании! — заговорил он взволнованным голосом. — Как же она могла так смотреть на меня? Та женщина-босс, как она могла так смотреть на меня? Как будто я был кучей дерьма! Мочой! Кишечными газами!
Она обняла его. Она поняла его. Она всё хорошо знала. Для того чтобы остаться в Нанкине, со времени учёбы на третьем курсе университета до сегодняшнего дня она перевидала бесчисленное множество глаз. Для таких людей, как она, что было самым страшным в этом мире? Что было самым безжалостным и беспощадным? Глаза. Есть глаза, которые могут сдирать кожу, есть глаза, которые могут эякулировать. Умеющие эякулировать глаза особенно ужасны, чуть зазеваешься — и они обрызгают тебя с ног до головы, не успеешь ни утереться, ни сменить одежду. Что передаёт взгляд, не может понять никто, кроме того, к кому он относится.
Она затащила его в постель, лёжа у него на спине, утешала его. Она гладила его грудь, целовала его волосы, она повернула его к себе лицом и вдруг засмеялась, засмеялась с какой-то особой злостью. Она, глядя в его глаза, с милым выражением на лице заявила:
— Я — тот босс, ты — куча дерьма! Что же ты можешь со мной сделать? Ну, что же ты сможешь со мной сделать?
В этот момент он дал выход всём чувствам горя и отчаяния, превратив их в дикий, безудержный секс. Он опрокинул её на постель, она громко вскрикнула, ни с чем не сравнимое удовольствие охватило её до самых кончиков волос. Она кричала, отдаваясь любви вся без остатка. Она наконец узнала, как он был великолепен!
— До чего хорошо, — она лежала в постели, широко раскинувшись, поглаживала рукой свой живот и вздыхала: — Сейчас я не чувствую никакого давления, так легко — а ты?
— Да, конечно, — глядя в потолок и переводя дыхание, ответил он, — мне сейчас тоже намного легче.
— Поверь мне, брат, — сказала она, — стоит только расслабиться, и жизнь становится намного легче, как бы то ни было, мы справимся в конце концов!
Так и сложилось. Кроме «неудобных» для неё дней, они встречались раз в неделю, при этом дважды занимались любовью. Они не жили вместе, но отношения между ними становились всё более тёплыми, временами они даже разговаривали на родном диалекте. Ему, правда, пришла однажды в голову мысль, что было бы неплохо съехаться, это наверняка позволило бы ей значительно снизить расходы. Но, несмотря на то что эти слова уже готовы были слететь с языка, он так и не высказал это предложение. Конечно, её расходы сократятся, а вот его — вырастут, ведь они будут питаться три раза в день. А сможет ли он выдержать это? Если вдруг нет, то придётся просить её снова съехать от него, вряд ли они продолжат отношения после этого. Уж лучше им жить порознь, пусть всё будет так, как есть.
Но он всё больше беспокоился о ней, как она будет жить одна. Или всё-таки лучше жить вместе, вместе ходить за продуктами, да и любовью будет удобнее заниматься. Секс — это воистину удивительная вещь, что он за зелье такое, как он может доставлять людям такую лёгкость и расслабленность. Вот его ещё одно удивительное свойство: чем больше занимаются любовью, тем больше сближаются, тем более родными становятся люди, хочется относиться к ней со всей теплотой, на которую только способен. Однако как, в конце концов, следовало относиться к ней, он и сам толком не мог сказать. Тем не менее это его скромное намерение всё же проявлялось во время занятий любовью. В самом начале, когда у них только завязались отношения, он был эгоистичен и всеми силами стремился разрешить лишь свою «проблему». Теперь же всё было по-другому. Он стал больше походить на старшего брата, больше заботиться о ней. Он старался, насколько это возможно, контролировать себя, чтобы доставить ей хоть чуточку больше удовольствия. Когда у неё всё было хорошо, у него тоже всё было в порядке. Он стремился к тому, чтобы она испытала это ощущение немного раньше.
Осенью, когда стало прохладнее, она вернулась на родину. На самом деле он собирался поехать вместе с ней, но, подумав, решил, что не получится. Если он оставит овощной рынок Хубуцзе на две недели, вряд ли его работа будет ждать его. Сколько народа, который физически крепче его, с надеждой смотрит на его место. Поэтому он не стал особенно церемониться, просто перед отъездом купил ей немного фруктов.
— Поешь в дороге, можешь смело есть, они всё мытые.
Говорят: «Недолгая разлука рождает больше страсти, чем свадьба». Свадебные ощущения не были им знакомы, однако чудесные чувства после недолгой разлуки они изведали сполна. Фактически расстались всего на две недели, но через эти две недели встреча была необыкновенной. Он вызывал ветер, она накликала дождь, всё было послушно их желаниям. Казалось, это никогда не кончится. Но в этот раз она не ставила ему оценку, она в полной мере проявила свой деспотический, необузданный нрав и, не считаясь с противной стороной, снова и снова хотела его. В конце концов он попросил пощады и голосом, вызывающим жалость, сказал:
— Больше не могу. Мне ещё в ночную смену идти сегодня.
— Это меня не касается. Ты же старший брат, должен ещё лучше относиться ко мне.
Ну что ж, пришлось постараться. Они легли в постель после полудня, время шло к десяти часам вечера, а она ещё не собиралась вставать. Позже он уже просто не мог быть ещё лучше, она, совершенно нагая, лежала у него в объятиях и без конца всё говорила, говорила, затем, повернувшись, обхватила его за шею руками. Они испытывали бесконечную радость и бесконечную близость. Она вдруг воскликнула:
— Ой! — вспомнив о чём-то, изогнувшись в талии, она подтащила к себе верхнюю одежду, из кармана вытащила свой сотовый. Сжав в руках телефон, она сказала: — Брат, могу ли я с тобой посоветоваться?
Он обхватил руками её грудь снизу, положил ей подбородок па плечо, поднял голову и произнёс:
— Говори.
Она показала одну из фотографий, хранившихся в телефоне, на ней был изображён мужчина, и произнесла:
— Его фамилия Чжао, он холост, годовой доход примерно 160 тысяч юаней.
Она с характерным звуком нажала ещё несколько кнопок и нашла другое фото, на котором был другой мужчина, и сказала:
— А его фамилия Хао, разведён один раз, у него семилетняя дочь, годовой доход около 300 тысяч юаней, есть дом и автомобиль.
Закончив, она положила телефон на своё бедро, крепко держа его руку, вложила всё пальцы своей руки между его пальцев, медленно поглаживая их.
— Вот я и хотела бы с тобой посоветоваться — как по-твоему, кто из них лучше?
Он взял телефон, несколько раз сравнил, несколько раз посмотрел и в конце концов произнёс:
— Всё же тот, по фамилии Хао, лучше.
Она подумала и сказала:
— Вообще-то, я тоже так думала.
Он добавил:
— Всё-таки мужчины с большими доходами надёжнее.
Процесс консультации был настолько простым, заключение было дано сразу же. Она лежала в его объятиях очень спокойная и уставшая, она держала его за руку и раз за разом ласкала её. Немного погодя она сказала:
— Брат, одень меня, ладно…
Это был её каприз. Он сам, как был, голышом, надел на неё одежду, расправил всё складки на её брюках. Он хотел проводить её, но она отказалась, сказав, чтобы он побыстрее перекусил чего-нибудь, ведь ему ещё идти в ночную смену.
Он не стал её провожать. После того как она ушла, он сел на кровать, закурил, поднял несколько её волос, оставшихся у него на кровати. Эта сумасшедшая девчонка всегда любила мотать головой, когда они занимались любовью, везде на простыни были её волосы. Он собрал их волосок к волоску, их некуда было положить, и ему только оставалось намотать их на кончик указательного пальца левой руки. Докурил, погасил окурок и стал одеваться. Одевшись, он ещё должен был спуститься поужинать. Когда вышел в коридор, вдруг почувствовал лёгкую боль в указательном пальце левой руки, взглянул — о да, это были волосы. Он снял пучок волос с пальца и поджёг их зажигалкой. Она ушла, и здание опустело, но в воздухе повсюду чувствовался её запах. Какое это было благоухание!