— Но ты ведь не обидишься, если мы… ну, понимаешь, не станем сегодня спать вместе? — продолжила она. — Мне надо кое в чем разобраться.
— Конечно не обижусь, — ответил я.
И она пошла спать.
На следующий день я чувствовал себя абсолютно больным: у меня уже давно не было повода так поздно ложиться, да и спал я к тому же плохо. Когда я спустился на кухню, было уже почти одиннадцать. Мерси включила приемник на подоконнике, настроенный на музыкальную волну, и из него патокой сочился мягкий рак.
Мы пошли гулять по дорожкам для верховой езды. Я показал ей, где раньше пролегала железная дорога, где располагались садки для рыбы и загоны для кроликов, назвал несколько видов деревьев и один полевой цветок, оставшийся после гербицидов.
Ей все нравилось.
— Хилари, — сказала она.
— Да?…
— Это очень серьезно.
— Валяй дальше.
— Можно я приеду пожить с тобой? Мне действительно хочется уехать из Лондона — я сыта им по горло.
Сердце замерло у меня в груди, хотя я не мог точно определить, с чем это связано. Однако я тут же ответил:
— Конечно можно.
Когда мы вернулись обратно, у моего дома стоял Бейтман. Он помахал нам сумкой.
— Я сегодня утром достал в Банбери хороший порошок, не хотите попробовать?
— Конечно, — ответила Мерси и с предвкушающей улыбкой поспешила в дом. — Черт, как здесь хорошо, — заметила она, обернувшись ко мне.
Мы вошли в гостиную. Мерси и Бейтман уселись рядышком на диван, а я в кресло напротив, словно они были моими детьми. Бейтман вынул из кармана сверток фольги, оторвал от него кусочек, высыпал туда героин, а другой обрывок фольги свернул в плотную трубочку. Потом он разогрел порошок на зажигалке и вдохнул белоснежный дым.
— Хочешь, Хилари? — спросил он.
Я отказался, и тогда он высыпал на фольгу еще немного героина и передал его вместе с зажигалкой и трубочкой Мерси. Она зажала трубочку между губ и жадно вдохнула наркотические испарения.
Я старался сохранять бодрость, насколько это было возможно, хотя меня и клонило в сон после предыдущей ночи: на часах было почти четыре, и сегодня должны были показывать очередные серии «Работы», которые я очень хотел посмотреть, так как многое пропустил за предшествовавшую неделю. Мне нравились такие сериалы, как «Работа» или больничный сериал «Несчастный случай», потому что, хотя они и были халтурой, и сценарии для них писались каждую неделю в расчете на публику, не желавшую слишком сильно напрягать свои мыслительные способности после химически обработанных полуфабрикатов, съеденных на обед, они были честной халтурой, которая давала возможность пережить очищающий катарсис греческой трагедии.
Несколько лет тому назад я попробовал было написать сценарий для одной серии «Несчастного случая». В конце концов, все мы писатели. Просиживая день за днем за своим рабочим столом, я подумал, а не заняться ли мне другим видом творчества. Моя идея заключалась в следующем: из гаража выезжает цистерна с химикалиями, водитель которой жалуется на боли в груди, скауты выходят в море на своих каяках, несмотря на плохой прогноз погоды, сварливая супружеская чета приступает к ремонту дома и не замечает того, что видим мы, а именно что электропила с вращающимися лезвиями, похожими на акульи плавники, неисправна. Эти сцены должны чередоваться — цистерна на шоссе, скауты в бушующем море и ссорящаяся чета. Однако в конце серии, через пятьдесят пять минут, цистерна благополучно прибывает на место, у водителя оказывается всего лишь метеоризм, предводитель скаутов решает укрыться от непогоды в безопасном заливе, где все выходят на берег и садятся под деревья, чтобы съесть свои сандвичи, а склочная чета наконец замечает неисправность и тут же относит пилу к дилеру, где ее и чинят после предъявления гарантийного талона. В течение всего этого времени Чарли и остальные персонажи сериала сидят у себя в больнице, пьют чай и рассуждают о том, какой выдался спокойный день и как они уже готовы к тому, чтобы что–нибудь сделать. После чего все расходятся по домам.
Я получил прелестное письмо от помощника режиссера, в котором говорилось, что они не принимают сценарии со стороны, но зато она высылает мне фотографию всех актеров с их автографами.
Бейтман и Мерси медленно завалились на бок, подложив руки под головы, и погрузились в наркотический сон. Все это походило на классическое английское воскресенье. Все в коме, и включенный телевизор.