Короткий поцелуй в губы, и прадедушка навсегда ушел из жизни жены и маленькой дочери, никогда не увидев сына. А его Катенька верила и ждала, бережно храня эту шляпку, не продала ее даже в те дни, когда приходилось совсем туго ее маленькой семье на новом месте – в небольшом городке близ Парижа. И никому и никогда она не открыла той боли, что терзала ее сердце, выплескивая ту в эти письма к мужу, скрывшегося когда-то из вида на пристани среди провожающих.
– Передай шляпку работникам, – прошептала Катрин двоюродная бабушка, плача над этими письмами, впервые там открыто сталкиваясь с горем матери, которое она так отменно прятала от всех.
– О, в шляпке! Покойница в шляпке! – некрасиво шептались за спинами семьи Роефф на похоронах местные кумушки, и им отвечали другие. – Она же русская! А они – сумасбороды!
Да, поднимала высоко подбородок Катрин, русские! Я – русская! Впервые произнося с гордостью за свое происхождение, не со стыдом или раздражением, как прежде.
А потом ночью, во сне Катрин увидела прабабушку, не седую и морщинистую лицом, какой ее знала Катрин, а темноволосой красавицей, которой смотрела с фотографии на каминной полке. В той самой шляпке белого цвета, с цветком из бисера на ленте, с пышным плюмажем из перьев марабу. Она шла по дорожке цветущего сада, под руку с высоким мужчиной в кителе с позолотой погон на плечах. Ее прадедушка, узнала Катрин того по фотографии. Статный, широкоплечий, с благородными чертами лица и тонкими усиками над губой.
Не только прабабушка ждала его, но и он ждал свою Катеньку столько лет, прогуливаясь один под сенью этих ветвей, высматривая белую шляпку на хорошенькой головке его жены, боясь пропустить, не разглядеть плюмаж из перьев... Его хорошую, его горячо любимую Катеньку, в дивные глаза которой он ныне будет глядеть целую вечность, как и пожелал когда-то с последним вздохом, глядя в темное небо под Харьковом в далеком 1919 году...
Прадедушка поклонился Катрин вежливо, с благодарностью, и она улыбнулась. Наутро она не будет помнить об этом сне совсем, словно и не было его. Но заберет с собой с каминной полки фотографию молодой пары, чтобы сохранить ее для своих правнуков. Как и историю этой любви. Историю этой шляпки...
Жемчужина коллекции
Автор: codeburger
Новоявленный внук сидел напротив за журнальным столиком и, нескрываясь, разглядывал ее, прихлебывая зеленый чай из прозрачной фарфоровой чашки. Наверное, головной убор выглядит странно: опущенные поля, к затылку сходящие на нет, а вместо тульи косынка из змеиной кожи. И прилегающие к лицу очки вроде тех, что для подводного плавания, но более плоские, темные и перфорированные, тоже смотрятся непривычно. Вольно ж ему было нагрянуть без предупреждения в такой неудачный день. День зова.
– К сожалению, не имел чести познакомиться с Вами при жизни деда...
– Конечно же, за пять лет трудно улучить часок, чтобы навестить немощного.
– Помилуйте, я действительно виноват. Но когда у деда диагностировали неоперабельный рак и отвели ему месяц активной жизни, он простился со всеми родными и отправился, по его определению, в "последнюю безвозвратную экспедицию". А я подписал контракт на многолетнюю работу в местах очень отдаленных и труднодоступных. Разумеется, мать держала меня в курсе по мере возможности, но вырваться я никак не мог.
– Понимаю. Зато Вам повезло вернуться как раз к сваре по поводу наследства, затеянной Вашей матерью.
– Пожалуйста, не будем ссориться, я поговорю с ней. А где вы повстречались с дедом?
– На Острове Слепых.
– Простите?
– Моей семье принадлежит небольшой остров, там много лет функционирует санаторий для слепых, обеспечивающий им полную безопасность, комфорт и уединение при желании. Свободных мест практически не бывает. Мы с мужем гостили там ежегодно.
– И чем же умирающий слепой старик увлек Вас?
– Он сумел меня развеселить и предложил показать мир, если я соглашусь послужить ему глазами.
Серый истощенный мужчина с белыми волосами, по уговору оставленный лодочником на пристани, когда услышал ее шаги, начал бормотать, используя слова из многих языков: "ископай яму на месте и вложи в ню главу свою, да ее не вижу и не умру, и прииду и лягу с тобою". "В тебе уже почти все умерло, старый волхв, – рассмеялась она в ответ, – что толку мне ложиться с тобой. Придумай что-нибудь получше." И он придумал.