- Та не, девочка, уже не спится. Это молодым сон дорог, а от нас, стариков, бежит он. Так ты что, насовсем?
- Нет, надо кое-что выяснить, потом опять уеду.
- А что так? Не нахлебалась еще Москвы? Кстати. Как там Изольда поживать изволят?
- Не нахлебалась, - засмеялась я, - а Изольда в шоколаде. Вот, вытурила меня с работы.
- А я сразу знал, что добром не кончится.
- Что же вы мне не отсоветовали? Я ведь звонила.
- Э, нет, дочка. Разве советы кому-нибудь помогли? Каждый должен лохануться сам.
Помолчали. Сосед рылся в каком-то ведре, а я задумчиво наблюдала, как по листьям яблони танцует солнечный луч. Потом заинтересовалась:
- Дядя Веня, а вы что там ищете?
- Болтик. Наверно, высыпать придется.
- Зачем?
- Ох, Милаша, в ведре все как в жизни: крупняк наверху, а всякая мелочевка внизу.
Я снова засмеялась и уже хотела попрощаться, как услышала:
- Эй, лодырь старый, ты где?
Тетя Галя собственной персоной. Услышав голос «супружницы», сосед сразу как-то уменьшился в росте и попытался спрятаться за бочкой с водой.
- Ты, веник обломанный, не прячься! Вылазь, кому говорю! А то щас тезкой твоим по спине отхожу!
- Вот раскудрит твою черешню, - сокрушенно вымолвил старик и, помахав на прощанье рукой, удалился, выкрикивая на ходу:
- Да иду я, иду! Тут Милаша приехала, я с ней здоровался!
- Милаша? Стой там, где стоишь! Я сейчас!
Через минуту показалась запыхавшаяся тетя Галя. Она всплеснула руками и запричитала:
- Ой, Милочка, ну как же так? Что там случилось, в Москве твоей, что ты вернулась?
- Да ничего не случилось, - постаралась, чтобы голос звучал уверенно, - не переживайте, теть Галь. Все нормально. Я ненадолго. Можно, я к вам попозже зайду и все расскажу?
- Отдохнуть хочешь? Отдыхай. А потом ждем тебя. Сейчас пойду пироги поставлю.
И подхватив своего Веню, быстро потащила его по дорожке к дому. Я покачала головой и пошла в дом. В моей комнате все было как прежде, даже герань на окне буйно цвела. На столе высилась стопка книг, лежали открытые самодельные альбомы. Со стула у кровати свисал вязаный мамой джемпер, а на шкафу устроилась коллекция моих первых шляп. Машинально взяла в руки первый попавшийся альбом. Какие-то выкройки, зарисовки. Перелистнула и увидела большое цветное фото мамы со мной на руках. Здесь мне было года четыре, и я уже многое понимала. В тот день мы ездили в парк в ближайший городок, много гуляли, катались на каруселях, фотографировались. В дешевеньком аппарате мамы снимков осталась целая куча. Но это фото сделал настоящий фотограф. Помню очень хорошо, как прощаясь с ним, я увидела счастливую семью – маму, папу и дочку. Они весело смеялись, а папа нес девочку на руках. Тогда я впервые спросила:
- А, где мой папа?
Мама постаралась отвлечь мое внимание мороженым, но я все равно запомнила, и потом часто задавала тот же вопрос. Мама всегда уходила от ответа, я сердилась. И только через несколько лет, уже в школе, поняла ответ. Но к тому времени функции отца отлично выполнял дядя Веня, и я нисколько не огорчилась. Наоборот, я увидела, как тяжело маме, и старалась всеми силами облегчить ей жизнь. На зарплату рядового учителя не особенно пошикуешь, и я никогда ничего не просила. Может поэтому и шить начала.
Отринув воспоминания, заглянула в шкаф, вытащила спортивный костюм и переоделась. Неожиданно появилось столько энергии, что нужно было ее куда-то деть. Осмотрелась еще раз. А пыли-то! Значит, займемся уборкой.
Через час дом блестел, стал уютным и, казалось, зажил новой жизнью. Будто и не стоял полгода закрытым и одиноким. Теперь можно было заняться поисками документов, но я, почему-то медлила. Вместо этого снова поставила чайник, благо, что свет дали и можно было включить электрический, заварила чай и долго сидела на террасе, прихлебывая его мелкими глотками. Все думала: а надо ли узнавать мамины секреты? Может, обойтись без них? Потом, все же, решилась. Стремительно, боясь передумать, пошла в мамину комнату и взяла шкатулку, в которой она хранила все документы. Но в том царстве, где еще витал запах ее любимых духов, где в каждой вещи сохранилась память о ее жизни, рассматривать бумаги казалось кощунством. Поэтому я пошла к себе.
Аккуратно раскладывая на столе содержимое шкатулки, одновременно сортировала его на кучки. Какие-то счета – в одну кучку, письма – в другую, старые полувыцветшие фото – в третью. То, что я искала, находилось на самом дне. Самые важные для меня документы, свидетельствующие об удочерении. Каждую бумажку читала по нескольку раз. Нет, я не злилась. Зачем злиться на главное везение в своей жизни? Мама была моим ангелом-хранителем при жизни, осталась им и после смерти. Но вот вопрос, кто же я, меня очень интересовал. Однако документы ничего не прояснили. Имён биологических родителей не было. Значит, пойду спрошу у соседей, они наверняка в курсе, ведь мама всегда все с ними делилась. Да и пироги, скорее всего, уже поспели.