С остальным реквизитом все было в порядке. Митрофан даже нашел кусок обоев, которым обернул огнетушитель. Обои были коричневые, что вполне походило на кору дерева.
— Тишина! — скомандовал папа. — Начинаем!
Митрофан удобнее расположил спелёнутый огнетушитель на коленях и занес над ним половинку линейки. Хлопнула дверь. Папа обернулся. У входа в актовый зал стоял мальчик.
— Э… А где все? — спросил он.
— Кто все? — не понял папа.
— Ну это, короче, где ораторы?
— Какие ораторы?
— Ну, типа кружок.
— Тут кружок ораторского мастерства обычно проводится, — пояснил Костик.
— Сегодня тут репетиция. Твой кружок где-то в другом месте, — папа сделал неопределенное движение рукой. — Иди, поищи.
Мальчик вышел.
— Давай, — кивнул папа Митрофану.
Митрофан занес линейку над огнетушителем. Дверь в зал снова отворилась. Внутрь просунулась голова мужчины.
— Это, короче, если тут ребята будут типа искать ораторское мастерство, передайте, что оно сегодня как бы в кабинете истории.
— Хорошо, — пообещал папа.
Голова мужчины исчезла.
— Это был руководитель кружка, — сказал Костик. — Я туда ходил в прошлом году.
— Да? И как? Тебе удалось овладеть ораторским искусством? Чему там тебя научили? — поинтересовался папа.
— О, это не опишешь словам…
Когда Митрофан с Денисом добрались до конца первой сцены, дверь снова отворилась.
— Короче… — начал новый гость.
— Твой кружок в кабинете истории! — не дал ему договорить папа. — Так больше продолжаться не может! Дайте мне бумагу и фломастер!
Получив требуемое, папа размашисто написал на листе: «Короче, кружок ораторского мастерства занимается типа в кабинете истории».
Повесив объявление на дверь, папа поднялся на сцену.
— Все, теперь нас больше не побеспокоят.
Дверь распахнулась. Это был отец Костика.
Семен Семенович был вылитый Костик. Если умножить Костика на два и вычесть волосы, как раз и получался его папа. В каждой руке Семен Семенович держал по большущей сумке, а за его плечами висел раздувшийся рюкзак.
— Ну что, любимцы Мельпомены, какие перепендосы? — спросил он.
— Репетируем, — ответил папа. — А ты чего так рано?
— На меня возложена обязанность снимать ваш триумф. И еще вот, — Семен Семенович чуть приподнял сумки, — угощения приволок. После спектакля запланирован небольшой фуршет. А ты чего тут?
— Заменяю Виктора Геннадьевича. Он оказался отрезан от цивилизации в какой-то Тмутаракани. Потом объясню. Кстати, не хочешь сыграть вместо него Карабаса?
— Ты хочешь сказать — вместо тебя? Хе-хе!
— Угадал, — вздохнул папа.
— Да я так сразу и понял по твоему видону.
— И как, я похож на Карабаса?
— Ты похож на Карабаса-погорельца. Ну, не буду вас отвлекать. Мне есть чем заняться.
Пока шла репетиция второй сцены, в которой Буратино говорил с невидимым Сверчком, Семен Семенович занес сумки за сцену, спустился в зал и начал устанавливать видеокамеру.
Закончив возиться с аппаратурой, Семен Семенович подошел к сцене и стал слушать, как Буратино вяло торгуется с Мальчиком.
— Купите мою бумажную курточку, — апатично предлагал Денис.
— Твою бумажную курточку? Вот еще, — так же безжизненно отнекивался Андрей.
— Тогда купите мой хорошенький колпачок, — сонно продолжал настаивать Денис.
— Нет! — прервал летаргический диалог папа. Он уже вошел в роль режиссера. — Так никто у тебя ничего не купит.
— Почему не купит? — запротестовал Денис. — По сценарию он должен сейчас купить у меня азбуку.
— Да я не в том смысле! Ты должен показать, что тебе очень нужны четыре сольдо. А ты мямлишь. Видел, как по телевизору в «Магазине на диване» предлагают купить всякую ерунду?
— У меня бабушка заказала самозатачивающийся нож. Но он сломался, когда дедушка попытался его заточить. Он не знал, что он сам затачивается, — поделился интересной историей Андрей.
— Вот! Ты должен предлагать свою курточку, колпачок и азбуку, как продавцы из телемагазина, — сказал Денису папа.
— А ты, — обратился он к Андрею, — должен вести себя, как твоя бабушка.
— Закажите прямо сейчас эту практичную бумажную курточку за 99 сольдо, и вы получите вдобавок колпачок и азбуку! — вставил Семен Семенович.