Митрофан уже приготовился бегать за Денисом, делая вид, будто никак не может его поймать, но Буратино лишь наполовину высунулся из-за края декорации и выходить почему-то не спешил.
— Разве ты не хочешь… э… поднять тут все вверх дном? — попробовал расшевелить Буратино папа Карло.
— Хочу! Еще как хочу! — заверил его Буратино, но не сдвинулся с места.
В этот момент, скрытые декорацией, папа и Костик боролись с наручниками.
— Сейчас, сейчас! — шептал Костик, пытаясь попасть ключом в замочек. — Готово! — сказал Костик и сломал ключ.
— Может, ты хочешь опрокинуть мой табурет? — прозрачно намекнул сыну папа Карло.
— Конечно, папа Карло! — сказал Буратино и попытался достать ногой до стула.
Хотя при этом Денис почти полностью выбрался из-за декорации, между ногой и стулом зияла дистанция в добрых полтора метра.
Видя такое дело, сердобольный папа Карло пододвинул стул поближе. Буратино изловчился и поддал его ногой. Стул зашатался, но остался стоять. Папа Карло пододвинул стул еще ближе. И тут уж Буратино не оплошал.
Какое-то время Буратино и папа Карло смотрели на поверженный стул. Первым вышел из оцепенения Митрофан.
— Ах ты маленький негодник! — закричал он, бросаясь на Буратино. И это позволило обоим актерам с честью убежать со сцены.
— Быстро! Давайте ваши руки, — папа взялся за наручники и попытался разорвать соединяющую их цепь. — Из детского набора, говоришь?
— Ага! — кивнул Костик.
— Видимо, чтобы нейтрализовать очень непослушных детей, — пропыхтел папа.
Бросив возиться с цепью, папа взялся за браслеты. Наручники скрипели, но не сдавались.
— Подождите! Когда вы вот так делали, моей руке легче стало! — сказала Инна.
— Как? Так?
— Ага! Еще надавите!
Папа надавил. Инна скорчила гримаску, ойкнула и выдернула руку из браслета.
— Денис! Всё! Беги на сцену! Засунь наручник под рукав, чтоб не болтался!
— Кри-кри-кри! — поприветствовал сверчок вышедшего к зрителям Буратино.
Денис присел на корточки и повел разговор с невидимой букашкой.
Папа облегченно вздохнул, но тотчас же схватился за голову.
Соня, выполнявшая обязанности сверчка, обернулась на застонавшего папу.
— Тяни время! — скомандовал он ей. — Мы так и не прорезали в холсте дырку для носа!
Легко сказать «тяни время»! Если у тебя всего несколько куцых реплик, твой партнер по сцене даже не знает, что вы с ним должны тянуть время, а действовать нужно не медля, ты вряд ли придумаешь какое-нибудь остроумное решение проблемы. Но всё, что могла, Соня сделала.
И вместо привычных по репетициям слов «Слушай папу Карло, Буратино! Не убегай из дома!» Денис вдруг услышал от сверчка:
— Кри-кри-кри, Буратино! Кри-кри-кри-кри! Слушай папу Карло, Буратино! Кри-кри-кри-кри! Кри-кри! Не убегай, кри-кри-кри-кри, из дома! Кри-кри-кри! Кри-кри! Кри-кри-кри!
— Ах ты, букашка-таракашка! — воскликнул Денис. — Да я завтра же убегу из дома!
Папа меж тем пытался пробиться к картонке с рисунком очага с обратной стороны декорации. Выхватив у стоявшего рядом Митрофана обломок линейки, папа почти наугад тыкал им в щели между планок.
Сцена стремительно приближалась к развязке, и следующую реплику Соня полностью сказала на языке сверчков:
— Кри-кри-кри-кри! Кррррииии! Кри-криииии! Кррррррииии! Кри-кри-кри! Крррриии!
Из-за папиных стараний декорация шаталась, и зрителям казалось, что это неистовствует обиженный Буратино сверчок.
— Убирайся отсюда, жалкая букашка! — прокричал Денис.
Первоклассники, напуганные разбушевавшимся сверчком, благодарно зааплодировали.
Папа отбросил линейку. Всё было тщетно.
— Предупреди его, — сказал он Соне.
— Мне жаль тебя, Буратино! Прольешь ты горькие слезы! — выдала Соня последнюю положенную по сценарию реплику и зашептала: — Денис! Денис!
Но Денис ее не слышал, поскольку в соответствии с пьесой был занят поиском еды в каморке папы Карло.
— Как же хочется есть! — комментировал он свои действия, чтобы они были понятны публике. — Найти бы хоть корочку хлеба!
— Денис! Денис! — всё громче и громче звала Соня.
— Быть может, здесь есть что-нибудь вкусненькое! — воскликнул Денис и, прицелившись, точно попал носом в специальную отметку на рисунке очага.