Глава 4.
Ирина вздохнула. Она устала. Открытие храма вымотало её. Лёша обсуждал деловые
моменты с настоятелем, а она в это время обходила здание вокруг. Пошевелила носком
туфли наполовину жёлтые листья. Было сыро и промозгло, с утра прошел дождь, погода
дышала осенью. Девушка поправила черный шарф на шее, холод забирался под одежду.
Взгляд поднялся на стену храма. Лёша очень любил восстанавливать храмы и церкви, и
она была дико благодарна его матери за это. За то, что она воспитала его в религиозной
среде. Если бы не эта цепочка неслучайных событий, что бы было с ней? И была бы она
вообще?
Ирина слегка качнула головой. Не было бы её. Она бы просто сошла с ума. Умерла у
Маринки на руках. Может, так было бы лучше? Бы, бы, бы... Слишком много «бы». Не
родиться бы, никогда не бывать в детдоме, не ходить в тот парк, не... Что есть, то есть. И
вроде было всё, о чём можно только мечтать. Лёша дал ей все. Чего ей, чёрт возьми, не
хватает? Побоев и унижений? Оскорблений и рукоприкладства? Грубой силы? В кого ОН
её превратил? И почему мысли кружили вокруг мужчины, о котором она должна была
забыть, как о страшном сне? Но нет, этот кошмар изо дня в день врывался в её жизнь, разрывая самообладание, словно сухой картон. Держать маску на людях было легко.
Улыбайся, будто всё хорошо. А внутри чёрные кошки скребут по усталой душе, прося
остановиться, перестать, начать всё заново. Отпустить. Однако она продолжала идти
вперед, истекая кровью, когда никто не видит, никто не знает. Пусть люди считают
стервой, плевать на их мнение. Удавка душила всё сильней, и нет сил сопротивляться.
ОН всё прекрасно понял. Он видел её насквозь. Хладнокровность покинула вены, кровь
снова забурлила. Так похоже на то, что он делал раньше. Ирина обхватила плечи руками, пытаясь согреться. Но холод шёл изнутри. Пальцы в чёрных кожаных перчатках
задержались на плече. Порезы... Их давно не было, но она о них помнила.
Пересекающиеся линии, клеймо. Теперь она поставила на нем своё.
«Я знал, что ты ненавидишь меня настолько, что течёшь при одной мысли о ненависти. Да
мы с тобой вместе ненормальные, не находишь?»
Да, чёрт возьми, да! Девушка устало вздохнула и, остановившись, прислонилась к стене
здания. Боже, она помнила речи этого садиста дословно. И что самое страшное —понимала, насколько он был прав. Его слова до сих пор оставались актуальными. Как
давно он произносил их, кажется, что в прошлой жизни. Жизни, которая была растоптана
и варварски у неё отобрана.
— Мы зря в него верили, зря... — прошептала она, точнее, еле заметно пошевелила
губами, слегка касаясь живота и отдергивая руку.
Душа сжалась в комок, а глаза увлажнились. Она не имела больше права плакать. Только
не при Леше, не на торжественном открытии храма. Только не из-за НЕГО. Задавив в себе
все лишние чувства и эмоции, Ирина вернулась в храм. Люди начали подтягиваться и
занимать свои места. Она приготовилась к трехчасовой нудятине, официальным и
благодарственным речам. А чуть позже её вызвали на сцену, и она без запинки выдала
заранее отрепетированный текст.
Каждый раз, находясь в храме, она переживала ад сначала. С первого круга до последнего, поднималась по всем огненным ступеням вновь. Если бы не Лёша, никакой Бог бы её не
спас. Может, Лёша и есть её Бог? Или Ангел? Тогда почему же тянет к Дьяволу?
— Всё хорошо? Устала, дорогая? — Лёша притянул её к себе, когда последний человек
произносил речь.
— Есть немного. — Прижалась к нему тесней.
— Скоро всё закончится. — Подарил поцелуй в висок.
Закончится... Она очень на это надеялась. Быстрее бы всё закончилось, и ОН уехал. Ирина
закрыла глаза, запрещая себе везде видеть ЕГО и думать о НЁМ. Как можно было вообще
думать о Максе, когда он причинил ей столько боли? Какого черта эта надежда не хотела
умирать? И на что она надеялась? Совсем запуталась.
Мероприятие закончилось, Лёша сказал последние слова, и они вышли. Оказаться бы
поскорей дома.
— Я хочу горячий шоколад, плед и почитать перед камином, — сказала Ирина, выходя из
храма под руку с мужем.
— Всё, что захочет моя королева. Не забудь, на этой неделе у нас еще воскресная служба.
Я пообещал батюшке прийти.
— Конечно, придём.
Взгляд девушки резко переместился с мужа в сторону дороги. Оттуда на неё смотрели до
боли знакомые тёмные глаза. Не хватало лишь высокомерной ухмылочки.