Пэкстон закачал головой, словно сам не мог поверить в то, что сказал это.
— Ничего, просто какая-то глупость, которую ты говорила девочкам.
— Из самой грязной воды вырастает лотос, нетронутый грязью из которой прорастает.
— Глупо, да? — улыбнулся он, приподнимаясь на локте над моими ногами.
Тишина опустилась на нас, когда мы встретились взглядом впервые за время его нахождение здесь, и я прошептала:
— Поцелуй меня.
Что-то пало в ту ночь с моей груди. Мне стало легче, и впервые с нашей поездки в Дисней мне показалось, что все будет хорошо. Словно мы можем справиться с этим, если будем вместе. Что бы не предвещало будущее, что бы не таило прошлое, мы могли преодолеть это, пока будем вместе. Я знала, что мы могли.
Наш поцелуй начал перерастать в большее, и я понимала, к чему это приведет, когда он вытащил из меня тампон и сам скользнул внутрь. Мне было плевать на причину влажности между нами, мне было плевать на простыни, и мне было плевать, что это было противно. Все было не так. Совсем по-другому. Целиком и полностью. Пэкстон занимался со мной любовью, не обращая внимания ни на что между нами. Это было потрясающе, нечто красивое, что я разделяла с мужчиной, любить которого не должна была. С мужчиной, за которого была готова умереть. Пэкстон держал мое сердце и душу в своей руке. Он вторгся в мое пространство, в меня, и я ничего не могла с этим поделать. Я была влюблена.
Увидев время на телефоне, я резко поднялась. Было уже восемь тридцать. Ми ждала меня в парке через полчаса, а я еще даже из кровати не выбралась. Я подскочила, приняла двухминутный душ и оделась. Мысль о том, что Триша была с моими девочками в моем доме, пронзила меня, словно ружье с заряженными яростью пулями. Пэкстон сказал, что не позволит мне взять их с собой. В этом я была уверена. Еще я была уверена в том, что он сказал ей дать мне выспаться. Придурок.
Глава седьмая
У меня аж закружилась голова, когда я услышала крик. Крик, который вызвал мгновенную улыбку на лице. Что бы это ни было, видимо, Офелия получила этот предмет первая. После быстрого двухминутного душа я оделась в самостоятельно выбранные шортики и свободную футболку, нанесла легкий макияж, просунула ноги в кожаные шлепки и пошла на запах какой-то выпечки и…
— Пэкстон?
— Мамочка!
— Мамочка!
Оба моих Клайда соскочили со своих табуретов и побежали ко мне. Я быстро взглянула на него, улыбающегося и переворачивающего блинчики то ли с голубикой, то ли с шоколадными чипсами. Я в замешательстве закачала головой и перевела все свое внимание на маленьких девочек, тут фруктовый запах и достиг моего носа. Голубика.
— Привет, малышки, — обратилась я к ним, обеими руками гладя их длинные мягкие волосы, одни светлые, другие темные.
— Я видела ее ночью, а ты нет, — похвасталась Роуэн, пытаясь незаметно толкнуть сестру локтем.
— Я тоже видела.
— Не-а, потому что ты не знала, что она здесь. А я знала.
— Перестаньте, — прервала их я. — Я видела вас обеих. Кто хочет пойти в парк? Доедайте свой завтрак, нам пора.
Я взглянула на ухмылку на лице Пэкстона и увидела, как он подмигивает правым глазом. Он что-то задумал, и он знал, что я это заметила. Я хотела, чтобы он понял это и по моему выражению лица. Это, конечно, не имело значения, но все же.
Роуэн первая выболтала его секрет.
— Но нам придется подождать. Папочка сказал, что твоя подруга придет сюда скоро.
Я даже не удивилась. Ни капли. Раздраженная, но не шокированная. Я поцеловала обе их головки, когда они вновь уселись на свои табуреты, обратно к своим блинчикам с голубикой, довольные тем, что их мамочка была дома. Я подняла голубой карандаш и четвертак с пола, наблюдая за Пэкстоном через сощуренные глаза. Голубой карандаш отправился в кучу к остальным цветам на кухонном островке, а монету я положила ему в руку.
— Это за прошлую ночь. Что ты на этот раз сделал? — спросила я, отворачиваясь от его губ.
Пэкстон засмеялся, когда промахнулся, поцеловав угол моего несговорчивого рта своими липкими губами. Я высунула язык, пробуя вкус кленового сиропа, пока он проговаривал тихие слова мне в шею.
— Господи, что же мне придется сделать за доллар?
Возможно, я слегка улыбнулась, хотя и не хотела, ведь я была серьезной. Пыталась, по крайней мере.
— Что ты сделал, Пэкстон? Я думала, ты должен быть на работе? — спросила я, наблюдая, как он перекладывает блин на тарелку.
— Я сделал тебе блинчик любви. Смотри, это сердце.
Я перевела взгляд на тарелку в своей руке и смущенно уставилась на нее, склонив голову и сощурив глаза.