— Офелия Доун Пирс. Больше не делай этого. Тебя ведь учили. А если бы это был плохой человек, и он хотел бы ворваться к нам в дом? — спросил он строгим тоном, приподнимая рукой ее подбородок, чтобы она смотрела на него.
— Но это не плохой человек, это она.
— Ты этого не знала. Не открывай двери незнакомцам. Поняла меня?
Фи посмотрела на него щенячьим взглядом и произнесла грустным тоном:
— Да. Я больше не буду.
— Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось. Хорошо? — сказал он, попавшись на ее уловку. Его голос смягчался с каждым словом. И именно поэтому мне всегда приходилось быть строгим родителем. Он таял, как шоколад в ее руке.
— Привет, Ми. Входи. Это Офелия и Роуэн, а это мой любезный муж Пэкстон, — сказала я, приглашая ее жестом в дом и представляя ее моей семье.
Ми проигнорировала Пэкстона и наклонилась к Роуэн и Фи, пожимая их маленькие ручки, взяв их по одной в каждую свою руку.
— Я так много слышала о вас. Очень приятно познакомиться с вами.
Роуэн не ответила. Она просто увернулась, не отреагировав.
Но с назойливой Офелией другая история, она вовсе не стеснялась.
— Мне нравится твое ожерелье, — сказала она, взяв ее кристалл в руку.
— Спасибо. Я не знала, какую энергию застану в вашем доме. Кристаллы защищают меня от плохой энергии.
Я поджала губы, когда взгляд Пэкстона резко метнулся ко мне.
— Что. За. Черт? — проговорил он одними губами, без единого звука.
— У нас тут хорошая энергия, — уверила Фи Ми.
Я улыбнулась ее уверенности. Словно она знала все, что нужно знать об энергии в нашем доме. Уверена, она раньше об этом даже не слышала.
— Санта принес нам в прошлый раз кристальные ожерелья, — проговорила Роуэн.
— Правда? — спросила я, переводя внимание на Пэкстона.
Он пожал плечами и указал на меня, давая понять, что это я купила их. В тот момент они что-то значили для меня, но я не знала почему. Может, мне просто понравилась мысль о покупке им того, что, предположительно, должно защищать их от зла.
— У вас очень хорошая энергия. Я удивлена, — сказала Ми, посмотрев на Пэкстона. Она осмотрела его с головы до пят, пока он смотрел на меня в замешательстве.
— Хорошо, девочки. Помните, о чем мы говорили? Вы пойдете репетировать ваш танец для концерта, не ругаясь, а мама и папа поговорят с Ми. Хорошо?
— Мы тоже хотим поговорить с Ми.
Ми убрала волосы Офелии ей за спину и улыбнулась.
— Давайте сделаем вот что. Вы позволите нам поговорить немного о взрослых вещах, а я потом научу вас фокусу. Согласны?
— Настоящему волшебному фокусу? — спросила Роуэн, проявив интерес.
— Да, и вы сможете показывать его всем своим друзьям, но только нельзя рассказывать им волшебный секрет. Только вам можно знать, как он делается. Хорошо?
Мне понравилось, как Ми общалась с моими девочками. Мгновенная связь, в отличие от моих притворных соседей, и она понравилась им.
— Хорошо, — согласились они в унисон.
Мы все смотрели им вслед, пока они убегали вприпрыжку из комнаты, счастливые, что выучат фокус, когда вдруг моя копия обернулась. Офелия внезапно остановилась и повернула ко мне свои взволнованные глазки.
— Ты ведь не уйдешь, да, мамочка?
Боль пронзила меня в самый центр сердца, и я снова возненавидела Пэкстона.
— Нет, детка. Я обещаю.
Она улыбнулась и убежала за своей сестрой.
— Черт, — проговорила Ми, услышав те же тревожные нотки в голосе Фи.
— Я ненавижу тебя, — произнесла я, метнув взгляд в Пэкстона.
По выражению его лица было видно, что он сам себя ненавидит. Ну и хорошо. Глупый мудак.
— Пройдемте на патио, — предложил Пэкстон, указывая в сторону французских дверей, и Ми пошла первая. — Ты сказала, что она странная, а не сумасшедшая, — прошептал он.
Я толкнула его локтем, сдерживая смешок.
— Давайте сядем на той стороне, чтобы мы могли видеть девочек.
— Нет, они будут тут через две минуты, — высказался Пэкстон.
Я повернулась и наградила его холодным взглядом.
— Меня это устраивает, — я правда была не против. Я не хотела терять их из виду, но он тоже был прав.
Не прошло и тридцати секунд, как мы сели, а Фи открыла дверь.
— Мы закончили. Можно нам теперь поиграть на улице?
Я посмотрела на Пэкстона, и он ответил.
— Вы не тренировались. Можете пойти на качели.
— А в песочницу? — спросила она.
— Песочница прямо перед качелями.
— Ты сказал, что мы можем пойти только на качели.
— Офелия, — произнес он тоном, который, как она знала, означал конец разговора. Она перестала себя вести, как он, и побежала к большой игровой площадке, которую Пэкстон построил на нашем заднем дворе. Он не мог сделать обычную. На этой было все, что только приходило на ум. Достаточно, чтобы занять их, пока мы будем вести беседу, из-за которой я была на грани нервного срыва.