Конечно, его можно было использовать и для мужчин. Введение в задний проход часто оказывалось весьма эффективным.
- Ты опоздал, - сказал Оскар Маркусу, вытирая руки тряпкой.
Маркус углубился в комнату. Ведьма на столе пристально смотрела на него. На кратчайшее мгновение Маркус подумал о своей дочери - скорее всего, она была всего на год или два моложе этой мерзкой ведьмы (которой, по его оценке, было около тринадцати или четырнадцати лет). Он выкинул эту мысль из головы. Он уставился на девушку. Кровь потекла по её губам и стекала по подбородку. Её язык был удалён, она не могла говорить, но всё ещё умоляла его спасти её, её глаза умоляли его.
"Скоро она будет спасена", - подумал про себя Маркус.
Как только она признается, Маркус подарит ей сладкое освобождение в виде смерти, и она сможет присоединиться к своему хозяину в аду.
- Да, но ты, похоже, сам был чем-то занят, - сказал Маркус.
- Нужно было чем-то заняться, пока я ждал.
- Действительно. Я готовился. Она как?
- Она в яме, - сказал Оскар, вытирая кровь со лба, прежде чем указать на маленькую решётку в полу у задней стены тюрьмы.
Яма представляла собой небольшой колодец - шириной меньше фута в каждом направлении - что делало её тесной даже для самых маленьких заключённых. Влажные стены и ограниченное передвижение делают её невероятно неудобной для любого, кто заперт там внизу.
Как только клаустрофобия начинала просачиваться в мысли, там можно было сойти с ума.
Ведьма, в настоящее время заключённая в яму, утверждала, что её зовут Кэтрин Эббот, но Маркус ей не поверил. В конце концов, она была ведьмой - честность была не в их характере. Он произвёл арест после того, как её обвинили в похищении и убийстве новорождённого ребёнка у одной из женщин в деревне. Среди ведьм существовало поверье, что употребление крови новорождённого ребёнка дарует им вечную жизнь.
Какое абсолютное безумие.
Но мерзкий зверь в яме это сделал. Она выпила кровь бедного ребёнка, веря, что это даст ей силы Сатаны. Но Маркус был верным слугой Христа - ни на одно мгновение, пока он не перевёл дыхание, он не позволил бы такой мерзости ходить с ним по этой земле.
Кэтрин - Маркус стал называть её так, несмотря на сомнения, что это на самом деле её имя - изначально не призналась в преступлении. Даже когда Оскар начал воздействовать на неё с помощью "когтей". Это был первый раз, когда Маркус видел их в действии, хотя слышал об их использовании изредка. Они были немногим больше, чем пара щипцов, хотя изогнутые и скрученные концы были выкованы в виде грубых острий. Оскар уложил их в пламя печи, пока железо не раскалилось докрасна. Затем он использовал их, чтобы вырвать плоть с груди Кэтрин. Когда он оторвал их, растаявший подкожный жир также отделился от плоти. Кровь сочилась из многочисленных ран, окружавших каждую грудь, словно следы от укуса какого-то дикого и свирепого зверя.
Кэтрин кричала, просила и умоляла его остановиться. Но она не признавалась.
Оскар продолжал отрывать куски от её груди. Тем не менее, она не призналась. В последующие дни она подвергалась другим методам пыток. В конце концов, Кэтрин провела на дыбе два дня, прежде чем призналась в своих проступках.
Маркус заглянул в яму. Кэтрин уставилась в стену, меньше чем в дюйме от кончика её носа. Она казалась коматозной.
- Хорошо, - сказал Маркус. - Выпустим её.
Оскар поднял решётку и сунул руку в яму. Он схватил Кэтрин под руки и вытащил её.
Когда она выбралась из ямы, Маркус мог видеть всю полноту пыток, которым подверглась Кэтрин - её истощённое тело было скрюченным и пропитанным кровью, не в силах выдержать собственный вес.
Оскар швырнул её на пол. Маркус присел рядом с ней. Её лицо представляло собой месиво из синяков и крови. Ей было холодно - кости стучали, а тело дрожало. Но Маркус не чувствовал угрызений совести.
- Ты знаешь, почему я здесь? - спросил он у ведьмы.
Слабо, она подняла голову. Она посмотрела на Маркуса.
- Ты пришёл даровать мне свободу? - ответила она.