– Спасибо. Но я ищу попить.
– Вот с этим у нас большие проблемы. В три часа ночи!..
– Я все ж попробую. – Матвей Егорович присел рядом на кушетку и снял трубку с телефона на тумбочке.
Как ни странно, ответили сразу:
– Обслуга! Что угодно? – молодой юношеский голос.
– Что у вас есть из безалкогольных напитков?
– Пепси, кока, сок?
– Сок! Желательно лимонный! Или уж что есть! – в этот момент зазвонил его мобильник на столе в углу, подполковник подошел и ответил. – Да? Кто это? Я вас слушаю!
Ответил почти такой же ломающийся голос, как только что:
– Слушай-слушай! Внимательно слушай, сволочуга! Я найду тебя! И как всем другим вырежу яйца! Ты будешь скулить у меня, как щенок! Будешь молить о пощаде! Но я тебя не пощажу! Я буду пытать тебя всю ночь! Буду наслаждаться твоими рыданиями! Я о тебе все знаю, ты у меня под колпаком – Устройство у меня! Хорошо тебе с лохматой телкой было? Я все видел! И приду к тебе!
Голос почему-то казался знакомым.
– Кто ты?
– Кто я? Я – твоя смерть, твоя мучительная смерть, очень-очень мучительная! Ха-ха! Меня зовут Дон Гуан! Гуан пятый! Бойся меня! Трясись от ужаса!
Звонок был с телефона эстонки Евы. Подполковник с остановившимся взглядом показал на бокал. Молча. Девица с округлившимися от страха черными глазами быстро наполнила посудину почти до краев. И подала ему.
Он умудрился выпить одним глотком. Женщина протянула кусок холодной пиццы, но он и не заметил его.
– Маньяк на свободе.
– Я все слышала. Это какой-то сумасшедший!
108. Ева
Он яростно вошел в нее сзади. Прямо на только что вымытом полу. В общем-то она к этому и стремилась. Но наслаждения не было. Не было даже и должного возбуждения – только повиновение. Она закусила губу и терпела.
109. Витюнчик
С некоторым трудом втиснувшись в нее, он шлепнул по объемной заднице:
– Давай-давай!
Она повернула голову:
– Что надо? – причем спросила с ноткой страдания, совсем даже не страсти.
Он замер на некоторое время, затем со вздохом отстранился, медленно поднялся на ноги и пошел к умывальнику за русской печью.
Ева села на полу, со слезами на глазах наблюдая за его подмыванием. А он был очень тщателен, время от времени хмыкая своим мыслям. Обтерся салфеткой, выбросил ее в мусорное ведро и по новой полностью застегнулся. После чего с некоторой ухмылкой достал из чемодана другой костюм со шлемом и бросил все это на кушетку:
– Одевай!
– На фига?
– Одевай, я сказал! – повысил он голос.
Девушка встала с опущенной головой и, отвернувшись, сбросила халат. Принялась торопливо натягивать этот резиновый комбез с проводами. Но спешка только замедляла процесс, за которым он наблюдал, усевшись на свою раскладушку. Наконец, сцепив на груди последние липучки, она обернулась:
– И что? – спросила уже почти плача.
– Сейчас!.. – он включил устройство. – Запускай свое!..
Она тоже нажала пару кнопок у себя и одела шлем.
Черноглазая девица с беспорядочно взбитыми черными кудрями и бокалом в руке улыбнулась ей прямо в лицо:
– Может, повторим?
– Да я просто физически не смогу! – голос носителя был мужской. И весьма встревоженный. И – тьма, полная тишины.
Она сняла шлем, глядя на его возню с прибором:
– И что?
Записей было пока только две, он наконец включил воспроизведение. Сначала следовала сцена на берегу, но он быстро нашел искомое, взглянув в свой шлем:
– Одевай, чего ждешь?!
Высокого слегка растерянного блондина она втянула из коридора за руку. Из слепящего электрического света в полумрак с задернутыми шторами. Прижимаясь к нему, ощутила упругость мышц и прошептала прямо в ухо:
– Как я тебе, лейтенант? – правой ладонью почувствовала под джинсами мощно напряженный орган.
Парень хмыкнул куда-то в сторону:
– Неожиданно!.. Я даже как-то…
Она опустилась на колени, расстегивая замок и оттягивая резинку трусов – выпуская могучего зверя.
Вся свекольно-красная, она сбросила шлем и заплакала, приговаривая:
– Ну что делать, если я так не смог?..
Виктор криво усмехнулся:
– Слишком быстро отключилась! Но хорошо-то тебе было? Или совсем-совсем ничего?
Она опустила глаза и тихо вздохнула:
– Было… но…
– Никаких "но"! Теперь надо чтоб и мне стало хорошо.
– Я готова!.. – Ева принялась расстегивать свой скафандр.
– Погоди! – он остановил ее жестом. – Так за что ты отбывала наказание? Какого-то мудака порезала?