Но самое интересное, что в дверях появилась еще одна дамочка в белых брюках и красной куртке. Эта даже и испугаться не успела, как Виктор подскочил к ней и шарахнул разрядом тока в горло.
– О, какая прелесть!! – радостно изумился победитель, он был так счастлив, что, казалось, вот-вот запляшет! – Ты ее спеленай, а я уж этого супермена!.. – посмеиваясь, приказал он и снова поставил шокер на зарядку в незамеченную ей ранее розетку.
И уже склонившись над поверженным, вдруг замер, а потом выпрямился и воскликнул:
– Слушай, Си Ван Му! Они у нас будут Майтхуна! Майтхуна Яб-юм!
– Что это значит, мой повелитель?
– А то и значит! Раздевай ее! – а сам принялся спешно расстегивать джинсы парня.
Она не поняла:
– Как это раздевай?
– Да снимай все с нее! Стаскивай одежду!
– А-а!.. – она тоже стала расстегивать молнии и пуговицы.
Атлет начал, было, шевелиться, но Виктор долбанул его еще током, отсоединив шокер на время.
У рыжеватой дамочки, вошедшей последней, было на удивление дорогое и изящное белье. Стаскивая его, Ева вертела перед глазами лифчик и трусики, любуясь "Ля Перла", произведением итальяшек.
Даже Виктор заинтересовался этими предметами – выхватил у нее из рук со словами:
– Раздевай другую, а эту давай оттащим к столу!
Эта девица была весьма пышна в бедрах и ягодицах, они уложили ее объемистой грудью на литийный стол лицом ко входу, после чего он притянул путами ее руки над столом к ногам под ним. Так что аппетитные ягодицы возвышались, как аналой.
Другая была помельче и потощей, она начала приходить в себя, когда Ева стянула с нее варенки. Пришлось главному распорядителю угостить ее еще разрядом тока.
Эту голую парочку он с помощью Евы усадил на их собственную одежду справа от алтаря в позе любовного соития лицом к лицу, ее раскинутые ноги поверх его сцепленных вокруг нее. И скрепил всю эту комбинацию веревками. И, главное, скотчем.
– Вот это и есть Яб-юм! – возбужденно пояснил он, доставая из рюкзачка небольшие коробочки, как с лекарствами. Стал вынимать капсулы, всовывая их во рты беспамятных и давая запить водой из бутылки.
– Что это, мой повелитель?
Он усмехнулся:
– Сильвер фокс, ха-ха! И сиалис для мужика!
– Что это?
– Это чтоб им трахаться захотелось! Мне надо, чтоб они трахались!
– Дай и мне тоже!
– Возьми, – протянул ей упаковку, – но только одну! Им-то я дал побольше!
В это время замурлыкал смартфон Евы в кармане Виталия, он взял трубку, послушал и опять хохотнул:
– Ну вот, сейчас ты приведешь еще одного!
– Мне снять это? – Ева похлопала ладонью по пластику облачения под халатом.
– Нет, не надо! Застегнись как следует и все! Там на улице ночь давно, никто и внимания не обратит!
– Слушаюсь, мой господин!
– Иди! За Военкоматом к подъезду пятиэтажки! Ты видела этот дом с тыла, когда шла в деревяшку.
– Да, помню.
– Сейчас тебе эту пятиэтажку надо обойти со стороны озера. У подъезда будет ждать старик лет шестидесяти, Матвей Егорович. Окликнешь его по имени и скажешь, что я жду. Приведешь сюда, в часовню. Все! Давай!
Перед освещенной П-образной пристройкой в кругу света действительно прохаживался солидный седоватый Матвей Егорович в модном сером пиджаке с кожаными локтями и черных джинсах, она его помнила еще со времен проживания в Гостинице.
– Идите за мной! – сурово приказала, тронув за локоть. – Он вас ждет!
Сыщик вздрогнул, нервно усмехнулся, кивнул и молча последовал за ней.
В часовне, увидев совершенно голых в позе соития сидя и еще одну на литийном столе, он остолбенел. На это по всей видимости и рассчитывал Виктор. Потому что сумел подкрасться сзади, с улицы, и неслышно приложить шокер к морщинистой шее.
126. Виола
Таксист о деньгах даже и не спросил, умчался, едва они выбрались из машины. Виола замахала руками, пытаясь его остановить, чтоб расплатиться, но куда там!..
Хотя мучило ее теперь совсем другое – Владимир был ранен. Конечно, он ни словом не обмолвился об этом, он вообще всю недлинную дорогу молчал, сумрачно глядя в окно. И прижимал правую ладонь к груди. Еще в салоне такси на его пальцах проступила яркая кровь.
Виолетта схватила за запястье, желая увидеть рану:
– Вова! Володенька! Что это? В тебя стреляли?!
Он ничего не говорил, отворачиваясь и зажимая ранение. А вылезая из машины, покачнулся и схватился за дверцу. Немного постоял, переводя дыхание с закрытыми глазами и прижатой к груди окровавленной ладонью. Затем шмыгнул носом и поднял лицо:
– У нас еще есть, куда податься?