Меня же эта встреча своротила с привычной колеи повествования, я уже не могла продолжить свою болтовню в микрофон, просто глотала кислое вино, экономя коньяк и перечитывая уже наговоренное, и ждала. Очень уж я соскучилась по общению с местными выпивохами!
Уезжая, Артём всегда запирал жестяную калитку на замок, простейший шнейперный, ха-ха! Тем более, что механизм находился внутри, с моей стороны, и ничем не был прикрыт.
Мы выпили, посудачили за житуху, я узнала, кто еще из знакомых попал в дурку с белой горячкой, а кто и дал дуба. Что в нашей дурке теперь лежат с кронавирусом, а местных психов отсылают в Бурашево, где у нас областной городок умалишенных. Помянули всех. И не всегда хорошими словами.
А потом Пикадор разглядел вдруг комп с микрофоном и ксероксом:
– Ну ни хрена себе! У Олькиной жилицы точь такая же фигня стоит! И она целыми днями из нее листы вынимает!
В мою уже нетрезвую душу хлынули ледяные струи подозрений:
– Я могу увидеть эту жилицу?
– А че нет?! Погнали!
Если у Пикадора оставалось с десяток коричневых зубов, то у его бывшей их не было уже вообще. Поэтому, когда мы заявились и объявили свои пожелания, она прошамкала:
– Шмотреть нижжа! Они там шекшом жанимаютша!.. – и для убедительности похлопала правой ладонью сверху по левому кулаку.
Мы пришли не с пустыми руками и угостили беззубую. От этого она подобрела:
– Ешли хошь, можно в окно позыркать!.. – и скабрезно захихикала. – Кама-шутра!..
После чего мы обошли крохотный домишко, и по одному заглянули из куста сирени в освещенное электричеством помещение. Там хорошо знакомая мне парочка, Татьяна с Артёмом, трахалась хорошо известным мне способом – он всегда любил, чтоб партнёрша сидела на нём сверху.
Разумеется, я мгновенно протрезвела. Во всех смыслах.
Завершение
Что добавить ко всему рассказанному…
Подполковнику Кабыстоку бывшая жена (или ее высокопоставленный муженек) купила однокомнатную квартиру на окраине Твери. Матвей Егорович немного жалеет лишь об утраченной библиотеке, занимается по утрам Ушу и гуляет после двух чашек чая Тигуанинь (Железной Богини) и мечтает о Да-Хун-Пао (Большой Красный Дракон), который стоит 700 000 $ за кило.
Ева каким-то образом сумела избежать уголовного преследования (кровь знаменитого отца!) и уехала к еще живой маме в свободную теперь Эстонию. Разумеется, первое время она была не в себе, теряла нить разговора, выпивала и потихоньку поплакивала в подушку ночами, но когда узнала от Серого список всех жертв и отношений Витюнчика с матерью, просто разозлилась. Разозлилась и поступила в Театр, хотя была и при деньгах. Или потому и смогла поступить. И ещё купить шикарный особняк для матери, так и не ушедшей на законный покой.
Виола дождалась настоящего Владимира из заключения и поселилась с ним в родном ей Огрызково, в съемном пока еще доме. А раненого Николая Косимова, выдававшего себя за него, кто-то тихо задушил в Вышневолоцкой больнице, не смотря на вооруженную охрану.
Зюйд-Веста со всеми воровскими почестями похоронили на Новодевичьем в Москве.
Лжемайора якобы Синицына со лжекапитаном якобы Гайдуком, оказавшихся мелкими служащими посольства США, просто выслали из страны.
Ну а Серега Вронский, как был бомжом, так им и остался – отдал лимон бакинских Еве, а то, что было еще на другой, его личной карте (чуть больше семисот рябчиков), – Бологовкому детскому дому, хотя теперь у него же и другое название. А сам с так и неразоблаченной шпионкой Луизой Слим остался бомжевать в своем маленьком городке – сажать по весне огород, летом собирать грибы-ягоды и круглый год ловить рыбу в озерке. Они были очень горды тем, что берегли Человечество от того страшного изобретения – ПТО. Не зная, что некто в расстройстве чувств пытается отдать его общественности.