Но для него самого пролаз оказался узковат, пришлось еще бить из всех сил ногами и снова комодом. Когда он все же смог выбраться, из окна, откуда он только что вылез, в небо рванулся мощный поток пламени.
Брюнетка в желтом махровом халате обняла блондинку в ночнушке, чтоб согреть. Но и рюкзак не отпускала. Серега направился к ним.
– Ну ладно, ребята… – демонстративно откашлявшись, хотел, было, он попрощаться.
Женщина обернулась. Ее азиатские глаза смотрели в разные стороны, то правый, то левый на него по очереди, к тому же были разноцветными – левый в отличие от правого, карего, был зеленым. Она взлохматила короткие прямые волосы и, как ни странно, улыбнулась:
– Как твой имя? Как зовут?
– Меня никак не зовут, я сам прихожу! – подмигнул он и пошел прочь, слегка прихрамывая на правую ногу.
Пошел он не в сторону своего убежища – не хватало еще обнаружиться перед чужими! Так по глупости подумал он. И влип в еще большее дерьмо. Как обычно. По пути к шоссейке на улице Мира встретилась громогласная Пожарка. Малиновая машина, переваливаясь на ухабах, непрерывно сигналила. Обернувшись, он еще раз изумился мощному столбу дыма и пламени из дома. Неужели он только что был там?! Из дворов на улочке выходили люди – в основном старики. Сереге было очень неуютно под их настороженными взглядами. Добродушный на первый взгляд пузанчик с седыми усиками шагнул ему навстречу, держа, впрочем, дистанцию:
– Привет! Не знаешь, там люди пострадали?
– Не знаю, не видел! Я с болота топаю.
Пузанчик тут же отвернулся на пожарище.
Он уже почти добрался до Мира, когда с асфальта свернуло и такси – синяя, слегка потрепанная "ауди". А затем и микроавтобус полиции. При виде бомжа эти всегда тормозят.
– Эй! Ступай сюда! – окликнул его молодой блондин в кожанке из-за приоткрывшейся двери.
– Я, что ли?
Блондин нагловато ухмыльнулся:
– А то кто же?! Имя! Фамилия! Документы имеются?
– Сергей Вронский. А что надо-то?
– Ты идешь от пожара. Можешь что-то сказать об этом, Сергей Вронский?
– Пожар и пожар, что тут говорить?!
– А ты откуда вообще идешь-то?
– Да у меня там пара донок на озере стоит, проверял. Ни хрена не попалось.
– А где живешь?
– На Дунаевского. Недалеко тут.
– Где работаешь?
– Разве не видно, что я старый уже? – он снял кепку, демонстрируя седину. – Да и нет в Бологое работы давно уже никакой!
– Иди-ка, старый, сюда! Прокатишься с нами немного!
Он пожал плечами и влез в автобус. Кроме наглого блондина, представившегося Григорием Шапошниковым, в салоне была рыжеволосая девушка в форме и защитной маске. На коленях у нее был раскрытый ноутбук. Едва за ним закрылась дверь, они тронулись.
– Ни хрена себе полыхает! – сказал водитель, крупный, полноватый брюнет, не оглядываясь.
Блондин усмехнулся, сверкнув холодным взглядом на Серегу:
– Это не ты постарался, а?
– В смысле? Не я ли дом поджег? Нет, не я!
– И не видел кто?
– Не видел.
Они остановились перед распахнутыми уже воротами. Серега выбрался из салона после нагловатого блондина-оперативника. Рыжеватая в форме вылезла тоже с ноутбуком под мышкой.
Пожарка стояла уже во дворе, мужики в брезентовых робах и касках суетились вокруг и поливали из брандспойта в уже выбитые окна. Однако островерхая малиновая крыша все ж со стоном и грохотом рухнула вовнутрь, шумно взорвавшись целым облаком искр и темных газов.
Опер подвел разноглазую хозяйку в махровом халате с ее спутницей уже обернутой каким-то одеялом. Его напарница в форме раскрыла комп и начала дознание. Но несчастные были сильно подавлены, не сразу понимали, чего от них хотят. Лишь разглядев рядом Серегу, оживилась, радостно подавшись к нему, молодая брюнетка:
– Вот! Вот этот парень! Он нас спас! Вытащил нас из дома! Спустил на простынях!..
Примерно через час, выпотрошенные допросом, женщины уехали на синем заждавшемся их "ауди". Серега так и не понял, что произошло между всеми этими потерпевшими и служащими, но его вдруг сковали наручниками и толкнули в микроавтобус. Молодой ментяра-блондин с ухмылкой устроился напротив, холодный взгляд бледно голубых глаз впился в усталые глаза Сереги:
– Ну, так что, будем признаваться или как?
Серега усмехнулся, откидываясь на спинку:
– И в чем я должен признаться? В браконьерстве? Так я даже и не поймал ничего!