Кстати сказать, жалом вооружены не все шмели, а лишь подавляющее большинство обитателей гнезда: это плодовитая самка и рабочие шмели разных размеров; все они женского пола. Шмелиные же самцы безоружны и безобидны, да они обычно и появляются только в конце лета и живут совсем недолго…
«Ты зачем залетаешь в жилье человечье?» — спрашивал Иван Алексеевич Бунин в стихотворении «Последний шмель».
Что касается пушистого толстяка, только что бодро проковылявшего по коридорчику в гнездо, устроенное в жилье человечьем, он как раз и должен помочь нам ближе познакомиться с крылатым племенем, представители которого каждому попадаются на глаза в лесу, и в поле, и на лугах, и в садах, в деревне и в городе. А много ли известно об их нравах?
С утра и до вечера жужжат эти знакомые незнакомцы летом в лесном полумраке или на светлых полянах. Но вот один из них ненароком оказался в комнате и досыта налетался над цветастым ковром, вытканным ковроделами, пробуя проникнуть в пунцовый ворс маковых чашечек, потом, устав, повернул к окну, чтоб выбраться на волю, и стал звенеть темной головой о невидимое ему прозрачное стекло. Наконец, выбившись из сил, опустился на залитый светом яркий подоконник. Тут, когда он не в шмелиной толпе и не суетится в чашечке цветка, всего проще рассмотреть его повнимательнее.
Мохнатый от длинноусой головы до кончика брюшка, в блестящем бархатистом, темнее лоснящейся жирной сажи ворсе и обычно перепоясанный поперек брюшка пли поперек груди кирпичной, или рыжей, или темно-желтой, или палевой, а то и просто белой полоской полукольцом. Голова пригибается, и с двух сторон черными алмазами блестят крупные глаза. Они замечательны не только размером, но и устройством. Несколько тысяч узких трубочек тесно прижаты одна к другой и составляют так называемый сложный — фасетчатый орган зрения, который, как особо подчеркивается в старых книгах, «совсем лишен век или чего-либо на них похожего». А между их верхними краями треугольником или в одну линию троеточием — у разных видов по-разному — чернеют простые точечные глазки. Рассмотреть-то их просто, а вот для чего они шмелю, что ими видит насекомое, этого мы еще толком не знаем.
Специально изучающий зрение насекомых профессор Г. А. Мазохин нашел, что фасетчатые глаза шмеля представляют светоприемник, работающий в трех диапазонах. Ультракоротковолновый принимает лучи ультрафиолетовые, коротковолновый — всю среднюю часть спектра, наконец, длинноволновый способен реагировать даже на далекие красные лучи, которые до пчел, к примеру, вовсе не доходят. Шмелиный светоприемник может работать не только в каком-нибудь одном или двух, но и во всех трех диапазонах сразу. Устройство глаза шмелей, пишет профессор Мазохин, позволяет им «различать громадное количество излучений, в том числе и таких, которые не различимы человеком».
Отходящие ото лба почти сантиметровые четковидные усики-антенны несколько раз быстро протаскиваются сквозь ювелирно тонкий кольцеобразный вырез под сочленением передних ножек. Едва окончилась чистка, антенны начинают безостановочно двигаться — вместе или врозь по одной: вверх, вниз, в стороны, вперед… Само насекомое еще в покое. Оно стоит, опираясь на шесть своих глянцевитых, ни дать ни взять лакированных членистых ножек. Четыре крыла сложены в два слоя и узкой, поблескивающей полоской прикрывают середину спинки и первые кольца брюшка. Эти кольца почти недвижимы, зато последние на конце брюшка попеременно растягиваются и сжимаются: шмель дышит.
Просто невероятно, что этот разодетый в плюш и бархат четырехкрылый франт, который летает с цветка на цветок, способен сооружать под землей и в траве гнёзда, подобные тем, что мы только что видели сквозь стекло улейка.
Впрочем, мы могли найти такое гнездо в траве сами или увидеть его если не на экране кино в мастерски заснятом Андреем Васильевичем Винницким фильме, то в отрывке из него, который демонстрировал А. Я. Каплер во время одной из телевизионных передач «Кинопанорамы».
Одни грузные насекомые с их тонкими перепончатыми крыльями пробираются в грунт. Другие возводят купол из сухой травы и мха, под которым прячут комки восковых пакетов и ячей, гроздья коконов и ожерелья мисочек — чаш.
Что делают здесь копошащиеся в норке малютки-шмели, а также более крупные и подчас даже по платью не всегда схожие друг с другом обитатели норки? Почему эта компания так разношерстна и что ее в конце концов связывает?
Разумеется, чтоб хоть немного разобраться во всех этих загадках, недостаточно любоваться шмелем на подоконнике и щекотать его спинку концом карандаша.