— Гроза, вот они и сидят смирно. А вы посмотрели бы в ясную погоду: одни шмели из раскрытой пасти так и шпарят, другие возвращаются с обножкой и ныряют в пасть. Двустороннее движение без регулировщика… Когда они умудрились здесь поселиться и где там внутри устроились, в толк не возьму. Но забавно утречком смотреть, как из пасти вылетают шмельки…
Получается, шмелихи не столь уж строги при выборе места для гнезда; они могут подчас поселяться и там, где их предкам никогда не доводилось обосновываться. Почему, в таком случае, столь продолжительны поиски?
Пожалуй, непрерывная работа крыловых мышц и беготня хоть и поглощает уйму энергии, сил, времени, все же полезна, так как ускоряет обмен веществ и созревание яиц. Не потому ли какая-то часть шмелих, выловленных ранней весной и поселенных в искусственные гнезда, где им предоставлено, казалось, все для закладки гнезда, так и не могут вывести ни одной личинки. А в тех, что досыта налетались и изрядно вымотались, яйца созревают быстрее. Раньше или позже сооружение гнезда становится для шмелихи делом неотложным. Тогда первое мало-мальски подходящее место превращается в строительную площадку, хотя той же шмелихе уже не раз могли попадаться места гораздо лучшие, совсем безукоризненные.
Пусть и были лучшие — сама строительница еще не созрела.
Первые основательницы приступили к делу, и оно потребует от них не только трудовых, но, как мы дальше увидим, и ратных доблестей. Заметьте себе — первые…
А другие перезимовавшие шмелихи еще не успели откормиться, всё пасутся на цветах и ищут, ищут, ищут… На полянах и опушках по-прежнему звенит и гудит их неумолчная песнь.
Неделю спустя
…Пошел ходить и набрел на земляночку…
И начал он сердито лапой рыть песок.
СТАНОВИВ свой выбор, поселившись, вчерашняя побродяжка чаще всего раз и навсегда обретает новое чувство — привязанность к дому.
Мир для шмелихи сузился, центром его стала крохотная площадочка, которую она начинает переустраивать.
Теперь время не расходуется больше ни на что, кроме сооружения дома и заготовок корма. Эти работы связаны с вылетами, и, надо сказать, первые вылеты из гнезда очень не похожи на отлеты с временных привалов.
Проще всего в этом убедиться, наблюдая за шмелями из искусственного улейка.
Вот шмелиха, покинув гнездо, бойко пробежала по коридорчику, на мгновение застыла перед порогом, ослепленная блеском солнечного света, прочистила ножками усики — сначала правый, потом левый, потом оба одновременно… Дальше стала протирать ножками глаза. Под конец шмелиха быстро перебирает, словно проверяя, на месте ли они, все свои четыре крыла, и поднимается над летком. Она задерживается в воздухе — головой к летку, — перелетает вправо, затем влево, по-прежнему головой к летку.
Странно? Ничуть! Если унести шмелиху даже недалеко от гнезда, прежде чем она совершила свои кружения, она не вернется. Летая вокруг входа в гнездо головой к летку, шмелиха видит его так, как будет видеть, возвращаясь. Она смотрит на все со всех сторон, с разной высоты, со шмелиного полета, неизменно головой к летку, уносится подальше, еще раз повторяет маневр… И была такова!
Теперь остается записать в дневник наблюдений время по часам и ждать, когда вольноотпущенница возвратится.
Первые минуты проходят вполне спокойно. Трудно рассчитывать, чтоб шмелиха скоро вернулась. Ведь она и скрывшись из поля зрения часто продолжает знакомиться с местностью в разведывательном полете и только потом, закончив рекогносцировку, переключается на поиск цветущих растений.
В первые дни шмелиха собирает для гнезда жидкий, сладкий углеводный корм — нектар или сухой, белковый — цветочную пыльцу… А прежде чем шмелихе повернуть домой, ей приходится посетить не один цветок, даже если он богат кормом.
Возвращение, особенно первое, не всегда дается просто: так легко сбиться с пути, и тогда надо вновь искать потерянную трассу.
Проходит и четверть, и полчаса, и час, а шмелихи нет.
Сколько предположений и догадок успеешь перебрать в уме. Каких только не вообразишь несчастных случаев!
Проходит второй и третий час безрезультатного ожидания. Уж не попала ли шмелиха на завтрак оголодавшему пауку или на обед птице, из тех, которых шмелиное жало не пугает?