— Одним я уже попользовался, — ответил Ваймс.
— Да, подложили под дверь, — пробурчал за спиной Детрит.
— Я просто не люблю технику! Все, конец дискуссии. Хэддок, сгоняй на Луннопрудную улицу. Передай мои извинения леди Сибилле, которая сидит в студии сэра Джошуа, и скажи, что мне очень жаль, но у нас тут дела, которые требуют максимального внимания.
«И это правда, — подумал Ваймс, когда отряд двинулся дальше. — Возможно, они требуют даже больше внимания, чем я в состоянии им уделить. Ну и плевать. Непременно что-то будет, раз уж требуется так осторожничать лишь для того, чтобы выяснить, было ли убийство».
Паточная улица принадлежала к числу тех мест, которые обычно колонизировали гномы — она граничила с наименее приятными частями города, но все-таки не относилась к ним. Пришелец немедленно замечал приметы гномьего быта: многочисленные окошки свидетельствовали о том, что двухэтажный дом превратили в трехэтажный без наращивания его в высоту, множество маленьких пони были запряжены в крошечные тележки, и, разумеется, уйма человечков-малоросликов с бородами и в шлемах, что также наводило на мысль.
Гномы всегда копают. Это… гномий образ жизни. Здесь, подальше от реки, они добирались до подвального уровня, не рискуя оказаться по шею в воде.
Тем утром они толпились повсюду. Они не то чтобы злились (насколько мог распознать Ваймс, поскольку открытая взгляду область между бровями и усами занимала всего несколько дюймов). Но он не привык видеть гномов просто стоящими на улице. Обычно они занимались тем, что работали, не покладая рук. Нет, они не злились… но беспокоились. Чтобы это понять, не нужно было видеть лиц. Гномы в целом недолюбливали газеты, относясь к газетным новостям точно так же, как любитель сочного винограда относится к изюму. Новости они получали от сородичей — горячие, свежие, полные индивидуальных черточек и, несомненно, обрастающие в пересказе все новыми и новыми подробностями.
Толпа на Паточной улице неуверенно ожидала слухов о предстоящем мятеже.
Но все-таки она расступилась, чтобы пропустить Стражу. Присутствие Детрита вызвало прилив бормотаний, но тролль рассудительно предпочел пропустить их мимо ушей.
— Чувствуете? — спросила Ангва, пока они шли по улице. — Вы чувствуете что-нибудь под ногами?
— У меня не так развиты чувства, как у тебя, сержант, — напомнил Ваймс.
— Под землей что-то непрерывно стучит, — сказала Ангва. — Я ощущаю, как дрожит мостовая. Как будто работает насос.
— Наверное, осушают подвалы, — предположил Ваймс.
«Нешуточное дело. Интересно, как далеко способны прорыться гномы? Анк-Морпорк преимущественно выстроен на Анк-Морпорке. Город стоял всегда».
Если приглядеться повнимательнее, это была не случайная толпа, а очередь, которая вытянулась вдоль одной стороны улицы и медленно двигалась к боковой двери дома. Гномы хотели видеть грагов. «Пожалуйста, произнесите последнее напутствие над моим отцом. Пожалуйста, посоветуйте, продавать ли магазин. Пожалуйста, наставьте меня в моем ремесле. Я далеко от тех мест, где покоятся кости моих предков, пожалуйста, помогите мне остаться гномом…»
В тревожные времена никто не хочет быть д'ркза. Строго говоря, большинство анк-морпорских гномов были д'ркза, что означало примерно — «ненастоящий гном». Они не жили глубоко под землей, не выходили исключительно по ночам, не добывали в шахтах металлы, позволяли дочерям демонстрировать хотя бы некоторые признаки своего пола и в ряде церемоний допускали небольшие небрежности. Но в воздухе витал запах Кумской долины. Неподходящее время, чтобы быть «почти гномом». Поэтому гномы прислушивались к грагам.
Граги наставляли их на путь истинный.
До сих пор Ваймс с этим мирился. До сих пор, впрочем, городские граги не одобряли убийств.
Ваймсу нравились гномы. Из них получались надежные офицеры, и вдобавок гномы по природе отличались законопослушностью, по крайней мере, в трезвом виде. Но теперь все они наблюдали за ним. Он буквально ощущал на себе их взгляды.
Разумеется, испокон веков жители Анк-Морпорка охотнее всего торчали на улице, наблюдая за прохожими. Анк-Морпорк был мировым экспортером пронизывающих взглядов. Но сегодняшние взгляды казались Ваймсу не такими, как обычно. Улица стала если не враждебной, то чуждой. И все-таки это была анк-морпоркская улица. Разве Ваймс мог превратиться в чужака в родном городе?
«Может быть, я все-таки зря привел тролля, — подумал он. — Но к чему мы этак придем? „Выбери себе стражника из списка“?»